Латвия вступила в гонку предвыборного популизма, битвы компроматов и выуживания скелетов из шкафов. Ни для кого не секрет, что главная борьба развернется за голоса сдувшегося "Единства", ставшего "Новым единством". Если на прошлых выборах чиновники голосовали за них, теперь им надо много раз подумать, кто станет новым главным "работодателем". Непростая ситуация в партии "Согласие", которой в спину дышит набравший силу на борьбе за русское образование Русский союз Латвии.
Для латышских партий по-прежнему главные козыри — борьба за язык и против "руки Кремля", девиз, "кто не с нами, тот с ними". Но поскольку эти карты могут использовать все, каждой партии приходится поразмыслить над персональным козырем… Тем временем международные организации все чаще ставят под сомнение уровень демократии в Латвии — то страна стала "более закрытой", то недостаточно "западной", то тормозит с правами сексуальных меньшинств. Тем временем молодежь, по-прежнему предпочитает протестовать не на улицах Риги, а ногами и чемоданами, а реальных предложений, чем ее заманить назад — нет как нет.
Почему демократия в Латвии вызывает все больше сомнений?
- Недавно международная организация CIVICUS снизила рейтинг демократии в Латвии с "открытой" на "ограниченную". Аргументы: система власти и доступности информации в Латвии стали более закрытыми, под предлогом требований к "соблюдению национальных интересов". Что случилось с нашей демократией?
- Я бы не драматизировал ситуацию. Во-первых, CIVICUS — один из многих рейтингов — в нем делают упор на гражданское общество. То, что оно у нас довольно слабое, и число сильных негосударственных организаций Латвии мало — не новость. Тут мы до сих пор типичное постсоветское общество. Наши структуры гражданского общества — средство заработка для определенной прослойки, а где денег нет — там все вяло.
С другой стороны, у нас есть то, чего в классических демократических странах нет. Назовите мне западную страну, где так широко по всей стране проходят Большие толоки (субботники), и люди выходят не по указании парткомов и райкомов — сами! А как наши люди проявляют солидарность, когда кому-то надо помочь — например, собрать денег на лечение!
Если смотреть глобально, то проблемы с демократией сегодня не только в Латвии, но и в Европе, и в мире. Средний балл демократии в целом снижается. Это опасная тенденция…
Мы становимся более закрытыми и туже закручиваем гайки не только потому, что у нас какое-то особенно плохое правительство, а потому что геополитическая ситуация объективно меняется. С востока идет мощный поток дезинформации, а значительная часть населения Латвии, особенно русскоязычного, находится в российском информационном поле. Да, просмотр российского ТВ — это еще не показатель влияния на их умы (многие там ищут просто развлечений), но пропаганда работает. Лично я не выдерживаю на этих каналах дольше 5-10 минут: новости еще можно посмотреть, а громкие политические шоу не кажутся даже познавательными… И тут можно понять желание наших властей стать более закрытыми.
- Получается, наша демократия захлебнулась в информационной войне?
- Я бы так не сказал. Просто демократия изначально — достаточно несовершенный механизм. Об этом говорили и Платон, и Черчилль, и многие другие. И США, где серьезная традиция демократии, сегодня в рейтингах на 15-20-м местах. Даже у них болячек хватает… Лично для меня нет сомнений, что живем в демократической стране. У нас нет страха перед полицией. Я могу мирно демонстрировать свою позицию без опасения, что на меня кинутся четыре бугая, а потом скажут, что я им выбил зуб.
- Извините, тут сразу вспоминается история с задержанием никуда не скрывавшегося Владимира Линдермана, на которого кинулись на остановке общественного транспорта, повалили и потащили по асфальту…
-У меня нет полной информации об этом происшествии. Но если верить появившимся показаниям свидетелей, что г-н Линдерман не скрывался и не сопротивлялся, а его — физиономией на асфальт, то это — неоправданное применение силы. К сожалению, действия Полиции безопасности в связи с Вселатвийским родительским собранием удивляют. В качестве аргумента они заявляют: возможно, там были высказывания против государства. Так "возможно были" или "действительно были"? Вы Полиция безопасности или нет? Да, ПБ не может осудить, но сказать: мы установили, что активист сказал то-то и то-то, призывал к чему-то, запрещенному законом, потому мы возбуждаем дело, она может определенно. А когда все это на уровне "возможно" — это странно.
Да у нас есть немало язв, болячек и проблем. Но они связаны не только с власть предержащими, но и с самим обществом. Все постепенно решается. Скажем, за последние 20 лет драматически в позитивную сторону изменилось отношение к представителям ЛГБТ. Например, значительно большее, чем в девяностые годы, число респондентов дают положительный ответ на вопрос "хотели бы вы, чтобы вашим соседями были гомосексуалы?".
В то же время нельзя сказать, что негатив совсем исчез, тем более что у нас любят политические игры на "традиционных ценностях". Свидетельство тому — высказывания министра юстиции г-на Расначса по поводу Стамбульской конвенции, утверждение, что в ней якобы отрицаются различия между мужчиной и женщиной.
Пока мы не можем похвастаться активным гражданским обществом, у нас люди не готовы выходить сотнями тысяч на улицы и отстаивать свои права, как во Франции, где демонстрации и протесты — национальный спорт с двухвековой традицией… Но наши — не "терпилы". Просто они чаще выбирают другую форму протеста — уезжают. С 2000-го года уехало около 300 тысяч не самых пассивных людей.
Популизм, национализм, сепаратизм — это и про Латвию тоже?
— Тут мы во многом впереди Европы всей. Тот же национализм в известной мере определил политическую жизнь Латвии последних 25 лет. Причины его расцвета иные, чем в Европе сейчас — это фобии, связанные с советским временем, которые стимулируются политической элитой и по сей день. Крики "Latvieti, nepadodies!" или "Наших бьют!" — до сих пор верный призыв к мобилизации электората. Это связано и с тем, что идентичность латышей основана исключительно на языке, в отличие, например, от литовцев, которых изначально объединял также и фактор государственности и сильное влияние католицизма.
- Если раньше Нацобъединение и его предшественники были своего рода политическими маргиналами, то сейчас они успешно правят в правительстве…
- Примерно тот же процент у национальной партии был на первых выборах — в начале 90-х, потом их рейтинги пошли вниз, а сейчас вернулись на начальный уровень. Связано это с тем, что латышский политический национализм заметно помолодел. Но даже когда их достижения в начале 2000-х были скромными, они всегда были в правительстве. Просто теперь их лучше слышно из-за ослабления партии-лидера "Единство".
- Что бы вы назвали "национальными особенностями" латвийской политики?
- У нас свой принцип формирования партий. Тут мы отличаемся даже от эстонцев. У них партии строились на основе идеологических принципов, влияния определенных групп интеллектуалов Тарту и Таллина. У нас они формировались на базе общих бизнес-интересов. Кто сидел за одним столом, когда формировался "Латвийский путь"? Представитель латышской антикоммунистической эмиграции Гунарс Мейеровиц, представитель "прогрессивной" коммунистической номенклатуры Анатолийс Горбуновс и люди бизнеса.
По тому же пути позже пошла Народная партия, там слово "демократия" даже не употреблялось. Для них государство было базой их бизнес-проекта. Все вопросы, непосредственно не связанные с их экономическими интересами, их вообще не интересовали. Стратегической мысли из разряда, что делать и куда идти латвийскому обществу в целом — не существовало. В итоге вопросы гражданства и языка были отданы на откуп националистам — сейчас мы пожинаем плоды их политики.
Еще одна национальная особенность: в латвийской политике, в сравнении с другими балтийскими странами, огромную роль играет чисто этнический фактор. Если в Литве изначально ситуация была другой (там более 80% литовцев), то в Эстонии, для которой тема языка тоже критически важна, более рационально отнеслись к проблеме. Латвию же постсоветский стресс пока никак не отпускает.
Мы видим немного истерическое отношение даже у тех людей, которые по остальным вопросам вполне разумны. Мол, а что будет, если к власти придет "Согласие"?! Ну а что будет? Я бы хотел, чтобы мне рационально ответили на этот вопрос. В Эстонии у власти Партия Центра, которая (может, в несколько меньшей мере) привлекает голоса русскоязычного населения, и страна не превратилась в сателлит Москвы… Этническое деление сыграло роль мощного тормоза в социально-экономическом развитии Латвии последних 25 лет.
- Еще недавно социологи (тот же социолог Арнис Кактиньш) прогнозировали резкий рост популизма и появление местного Трампса. Где он? Даже претендовавший на его лавры Артусc Кайминьш как-то сдулся…
- Он потерял напор, но я бы его окончательно не списывал — у него есть время устроить скандальчик или сфотографировать кого-то на выходе из мест общего пользования. Да, ярких лидеров типа Трампа и партий вроде итальянского "Движения пяти звезд", которые предлагают простые ответы на сложные вопросы, у нас нет. Во многом это потому что у нас явно не хватает политиков, которые более-менее ясно представляют перспективу и готовы сформулировать для общества эти всегда комплексные решения сложных проблем. Популизм у нас всегда хорошо продавался. Все наши партии активно предлагают то, что электорат хочет от них слышать, не особо заботясь о реальности своих обещаний. Можно сказать, что в Латвии популизм всегда был "размазан" по большей части политического спектра. Даже наши достаточно серьезные экономисты говорили на рубеже 2000-х, что до среднего уровня благосостояния Европы нам еще лет десять-пятнадцать осталось. И что? Мы до сих пор на уровне 60%.
- А что у нас с сепаратизмом? Если верить фильмам Би-Би-Си, то Латгалия — наша Каталония.
- Эти слухи явно преувеличены, хотя настроения людей в Латгалии достаточно сложные. Это связано и со слабым развитием экономики края, и с его некоторой отчужденностью, в результате которой парнишка с восточной окраины с детства уверен, что президент Латвии — Лукашенко, которого он регулярно видит по аналоговому сигналу соседей. И все же проблема сепаратизма реально там не стоит. В какой-то мере Латгалия даже может быть примером интеграции: ее многоязычие и спокойное отношение к разнообразию людей — впечатляют.
Почему Латвия — самая советская из всех стран Балтии?
- Это связано с тем, что эстонцы более рациональны и склонны к разумным компромиссам. Например, один из компромиссов, который эстонцы еще в начале 90-х вынуждены были принять не по доброй воле, но который со временем сыграл благую роль — дать голоса негражданам на муниципальных выборах. Это случилось под угрозой референдума в северо-восточной "русской" части страны, результат которого четко прогнозировался, с учетом 6% эстонцев в Нарве и 2% — в Силамяэ. Властям был предложен компромисс — они на него пошли.
Дальше власти страны понимали, что в Нарве и Силамяэ никто не будет голосовать за выдвиженцев Таллина. Чтобы снизить градус напряжения, они дали гражданство за особые заслуги ряду местных лидеров. И по сей день муниципальные выборы в тех краях — свисток, куда выходит пар.
- Почему Латвия не последовала разумному примеру Эстонии?
- Тут русскоязычных больше, а их структура несколько другая. В советское время Рига была центром власти Балтии (тут был и центр железной дороги, и командование четырех военных округов, а командующий — по определению, был членом Бюро ЦК Компартии Латвии). К тому же офицеры, уходящие в запас, могли выбрать себе место жительства везде, кроме Москвы, Ленинграда и Киева, и многие выбирали Крым (отсюда и поддержка аннексии) и Ригу. Когда из Латвии выходили российские войска, то многие военные пенсионеры остались.
В итоге русскоязычное население Латвии — более поляризовано и не едино, что видно, к примеру, по рейтингам отношения к НАТО — число тех, для кого НАТО "очень хорошо" и тех, для кого это "зло" — растет… Вспомним, сколько живущих тут россиян голосовали за "Единую Россию" и потом за Путина. Больше, чем в самой России. Эти люди пользуются всеми благами жизни в ЕС, "прелестей" путинского режима не видят, зато слушают речь Путина на инаугурации, которая напоминает Сказку о тысяче и одной ночи.
Исторически Латвия тоже всегда была на особом положении: у Эстонии была Финляндия (даже в советское время они смотрели финское ТВ, язык ведь близок), на литовцев всегда влияла близость Польши (хоть и говорили "курица не птица — Польша не заграница", но ПНР была более западной страной соцлагеря, там крестьянство не коллективизировалось, а марксизм не доминировал в духовной жизни общества, соперничая с католицизмом). Латвия была одинокой — со Швецией такой связи не было, с учетом ее особой позиции по инкорпорации балтийский стран.
Кто более национальный, а кто более русский — чего ждать от новых выборов?
- Все только начинается, но одно ясно: диспозиция политических сил в новом Сейме будет другой — как на фланге "латышских" партий, так и на фланге "русских" партий. В первом сегменте понятно, что "Единство" при всех стараниях результатов прошлых выборов не повторит.
- И реформы Карлиса Шадурскиса не спасут?
- Еще вопрос, на чью мельницу он льет воду реформами, которые носят ярко выраженный политический характер. Реформы нужны, никто не спорит, но то, что на выходе — явно не четко продуманный план с серьезным обоснованием. Административный потенциал нашего Министерства образования и науки просто жалок. Мы постоянно сталкиваемся, как неумело они обращаются с теми же европроектами. На высшее образование выделяют немалые деньги. Например, 30 млн евро — на улучшение программ и повышение квалификации преподавателей. Но как все происходит: министерство тянет-тянет, а потом за две недели до критических сроков присылает бумагу: срочно составьте и распишите планы!
Еще пример: два года назад ЛУ обещали несколько миллионов — на написание стратегии нам дали один месяц, а еще один месяц министерство оставило себе на проверку нашей стратегии. Весь их пар уходит в громогласные политические заявления, чей реальный базис — неясен. Объявили первый класс с шести лет, а программ пока нет!
Один из главных недостатков реформы по языку — ее непоследовательность. Очевидно, ее главный вопрос — не в том, чтобы русские дети знали латышский язык (они его и так знают), а в том, чтобы еще больше ограничить использование русского языка на госуровне. Все же школы — это госструктуры, задача — вытеснить русский язык оттуда.
Главная проблема нашего общества — не знание языка, а межэтнические контакты. Но для этого Шадурскису надо было идти на непопулярный среди родителей обеих национальностей шаг — реально объединить все школы, а не делать латышские латышские и русские латышские школы, чтобы снова все были по-отдельности, а бывшие билингвальные школы стали инкубаторами глухого недовольства. Надо всех смешать и привести во взаимодействие. С возможностью в любой школе глубоко изучать русский язык и культуру — по желанию…
В итоге все эти реформы Шадурского больше всего на руку не его партии, а Национальному объединению — вот уж кто сохранит позиции, если не нарастит. Также все эти споры вокруг реформ активно использует Русский союз Латвии, который до этого был в спячке и просыпался лишь к выборам в Европарламент, чтобы протолкнуть туда г-жу Жданок.
- Как оцениваете их шансы на проход в Сейм?
- Я бы не исключал. Если у Жданок не получится пройти в Сейм или не разрешат баллотироваться (а Конституционный суд может так решить), то, скорей всего, она вернется в ЕП, а пока действует по принципу: не догоню, так хоть согреюсь.
- А у Мамыкина получится?
- Он сам не определился, похоже. Деваться в политике ему особо некуда — в "Согласие" путь заказан. Но РСЛ — прямая ассоциация с Кремлем. Посмотрите, когда "ЗаПЧЕЛ" превратились в РСЛ? Именно когда Кремль начал раскручивать идею единого Русского мира.
- На ваш взгляд, РСЛ сильно оттянет электорат у "Согласия"?
- Вполне. Языковая реформа школ стала для этой партии палкой о двух концах. До этого "Согласие" практически монополизировало всех русских Латвии — от проевропейских до пропутинских. Пассивность в протестах реформе образования будет им стоить части электората, но принесет и позитивный результат. Идеологическая основа "Согласия" будет более приемлемой для мейнстрима латышских партий. Конечно, не для Нацобъединения, но для СЗК, при всех громогласных заявлениях Бригманиса, что ни за что и никогда, вполне. Ушаков для этого сделал все — даже пошел на разрыв с "Единой Россией", чего не сделала и Партия Центра Эстонии.
До того Ушаков был главной страшилкой латышского электората, а в национальных СМИ бурно критиковалось и демонизировалось любое его действие, вплоть до ремонта дорог. Все время обсуждали, что "Согласие" спит и видит, как присоединить Латвию к России. Теперь утверждать подобное труднее. И это нормальный политический задел на перспективу.
- Если бы на выборах в Сейм список кандидатов "Согласия" возглавил молодой прогрессивный латыш — это бы отразилось на результате?
- Не исключено. Эстонская Партия Центра попала в правительство, когда убрали Сависаара.
- А русский избиратель не отвернулся бы от партии?
- Не думаю. "Согласие" всегда старалось балансировать — не отказываться от русского языка и везде использовать латышский…
- Были слухи, что "Единство" переименуется не в "Новое единство", а в "Национальное единство". Что вы думаете о ребрендинге партии — это их спасет?
- Думаю, что ребрендинг уже помог. Мол, мы не говорим, что мы совершенно новые, но у нас рестарт. Что касается "национального", давайте вспомним, откуда пошло "Единство"? Это было "Новое время" плюс несколько депутатов, отколовшихся от националистов. Они взглядов не меняли. Вспомним ту же г-жу Элерте, которая когда-то была главным редактором либеральной "Диены", а потом — ее парадоксальную программу интеграции нацменьшинств и перекошенное лицо во время дебатов с Ушаковым в борьбе за пост мэра Риги… В то же время на национальном поле "Единство", по определению, проиграет Нацобъединению. Поэтому до сих пор они держались имиджа партии евробюрократов, а в Европе говорить языком Домбравы и Шноре — неприлично.
Насчет ребрендинга. В "Новом единстве" происходит процесс демократизации: меняются отношения "головного офиса" и региональных партнеров — это уже не большой брат, который взял цыплят под крыло, а более-менее равноправное объединение. Положительную роль сыграл и приход министра экономики Ашераденса к рулю — он гор не свернул, но это другой стиль риторики и общения, чем у Аболтини. Успешным был и выбор Хосама Абу Мэри: араб на посту главы латвийской парламентской фракции — это подчеркнутый либерализм.
- Но прежнего фурора им, похоже, не повторить? Еще недавно опасались, что они, вообще, не пройдут.
- Да, и эти выборы станут борьбой за наследие "Единства". Самое интересное, за кем пойдет латвийская бюрократия, которая раньше голосовала за "Единство", как партию власти, своего "работодателя". Напор СЗК серьезен. Позиции Кучинскиса сильны — он больших ляпов не делал, ведет себя спокойно и рассудительно. У СЗК есть шанс снять проклятие, когда кандидатом в премьеры от них был популярный, но очень уж неоднозначный Лембергс.
У "Единства" есть шансы остаться в Сейме — рейтинги в их пользу. Но расклад в правящей коалиции будет другой. Скорей всего, туда войдут СЗК и Нацобъединение, а кого они позовут в "младшие партнеры"? "Новое единство"? "Новых консерваторов"?
- Кстати, какие шансы у последних, с учетом того, что многие их кандидаты ранее откололись от Нацобъединения?
- Думаю, Борданс и Ко вполне могут иметь успех, используя антикоррупционный импульс Юраша и Стрике с муниципальных выборов. Сейчас они активно демонстрируют, что не являются партией одного вопроса — борьбы с коррупцией и олигархами. Они вышли с обширной программой, но вряд ли откажутся от своих национальных позиций.
С Нацобъединением их разделял серьезный вопрос — связи НО с судебными исполнителями и администраторами неплатежеспособности, от которых эта партия сейчас открещивается, как может. В связи с последними околобанковскими скандалами, такая связь неприлична. НК могут сыграть на том, что мы, как НО в ключевых вопросах, но воровать не будем сами и другим не дадим. Все это не значит, что они не могут быть вместе в правительстве. В свое время Аболтиня тоже воевала с НО, которое не дало ей получить кресло премьера.
- Насколько все плачевно у Ингуны Судрабы и "От сердца Латвии"? Невозможно сравнить ее мегапопулярность на старте и сегодняшнее положение!
- У нее оказалось слишком много скелетов в шкафу, которых легко вытащили на свет. Кроме того, что Ингуна наделала кучу ошибок, она даже нормальные шаги делает с критическим запозданием. Только сейчас, когда часть партии уже разбежалась, они заявили, что идут на выборы и выдвигают Судрабу в премьеры. В беге за уходящим поездом, его красный огонек уже еле виден вдали.
- Есть ли шансы у новичков политической арены — движения "За"?
- Тут я очень скептичен. Шляпу съесть не готов, но близок к тому. Главное, мне толком неясно, "за" что они? До сих пор они формулировали лишь очень общие благие порывы. Это еще один пример того, как можно затянуть время до критического, и это не из серии "чем лучше актер — тем больше пауза". Их попытки дисциплинировать ряды привели к тому, что бунтовавшие депутаты, которые раньше вышли из "Единства", туда же фактически и вернулись. Кроме Даниэла Павлютса, там серьезных фигур уже и не осталось. Да и он не особо слышен.
- Значит ли это, что в Латвии прекрасные либеральные порывы обречены на провал?
- Нет, эта ниша была и будет востребована. Если смотреть на пример "Единства", то их сгубила попытка усидеть на двух стульях — нельзя быть либералом и националистом одновременно. Элемент здорового национального сознания в Латвии, несомненно, нужен, с учетом ее истории, но без перебора. Если говорить о "За" — это не столько вопрос непопулярности либеральных идей, сколько вопрос слабой организации. Спустили либеральный Par — и все вышло… Электорат любит что-то новое, но зачастую к выборам их желание перемен сменяется мыслью: зачем отдавать свой голос маленькой партии, которая может не пройти и погоды не сделать. Лучше уж выберу больших.
- А что с Латвийским Объединением регионов и погоревшим на двух миллионах Мартиньше Бондарсе?
- ЛОР имеет стабильную базу региональных лидеров, которые понимают, что поодиночке им не выстоять. У них есть шансы попасть, но на большой рывок, думаю, им рассчитывать не приходится.
'Угрозы Кремля', мешки КГБ, запрос на перемены — что лучше работает?
- Насколько и каким партиям выгоден новый виток напряжения отношений с Россией?
- Это напряжение — не выдуманная реальность, оно есть. И тему России будут использовать, как это делалось во всех узловых моментах истории Латвии. Вспомним референдум 2003 года по поводу вступления в ЕС и знаменитые слова Вайры Вике-Фрейберги, что "российские танки никогда не будут ездить по улицам Риги", связанные с паникой в политической элите: соцопросы показывали "50 на 50" — Латвия могла проголосовать против вступления. Речь сработала.
Или возьмем Лаймдоту Страуюму времен выборов 2014 года. Она говорила: будете голосовать за "Согласие" — попадете в лапы русского медведя… Да, это используют. Изменение отношения к России сегодня важный фактор многих западных демократий, что ярко проявилось при высылке дипломатов в знак солидарности с Великобританией в деле Скрипаля.
- Недавно в Латвии устроили подсчет экс-коммунистов среди политиков, снова активно потряхивают и мешками КГБ — это влияет на умы?
- Думаю, не очень. Это традиционный хлеб маргинальных радикалов, но общество это особо не интересует, особенно молодежь. Проблема и в очень неудачной работе комиссии по исследованию "мешков". Ее задачей было не столько вытряхнуть мешки (мало ли кто и почему туда попал), сколько проанализировать содержимое — идти от конкретных "дел" советского времени, чтобы понять, от кого действительно пострадали люди. Например, я хотел бы знать, кто написал донос на Гунара Астру, одного из немногих наших серьезных диссидентов. Это было бы очищением. Если человек был в базе и не делал ничего — что тут такого?!
- Можно ли ждать вмешательства в выборную кампанию в Латвии извне?
- Какое-то вмешательство происходит и без компании — это современный стиль России. С российских каналов постоянно слышен мотив, что Латвия — failed state. Ну а следить за ситуацией на выборах — это дело Полиции безопасности.
- Политолог Ивар Иябс считает, что запроса на перемены в нашем обществе нет. Почему?
- Что значит запрос на перемены? Если человек недоволен тем, как он живет (а таких много) и хочет чего-то другого — большой вопрос, знает ли он, чего он хочет. И готов ли он что-то делать, чтобы достичь желаемого, или предпочтет собрать чемоданы… Это наша болезнь. К тому же именно в Латвии у многих молодых людей запросы не соответствуют реалиям, в которых они живут. В опросах они требуют 2000 евро зарплаты и так далее. А что они делают для этого?
Вспомним время, когда в народе созрело мощное желание перемен — в конце 80-х. Тогда была реальная мобилизация: Народный фронт мог собрать на набережной 400 000 человек. Но и тогда люди толком не знали, чего хотят. Мы хотим свободы! А что это значит — свобода народа или свобода индивида? Это очень разные понятия. В Латвии подавляющее большинство хотело именно первого, что совсем не означало свободы индивида — это тоже одна из причин ситуации, в рамках которой мы живем.
Запрос на перемены — это и вопрос к политической элите, знает ли она, куда ведет? Например, в свежих событиях Армении мне совсем непонятно, куда зовет этот парень, который вывел людей на улицы. Кроме того, что он не хотел видеть Сержа Сарксяна у власти, а сам хотел сам стать премьером, конструктивная программа не очень ясна.
Как отразился банковский скандал на имидже Латвии?
- Тут надо еще ответить на вопрос, почему эти миллиарды сюда притекли… Формально, прямой связи с партиями и правительством в этой ситуации нет — все же позиция главы Банка Латвии очень независима. Но рвение правительства, спешка, с которой все делалось, были достойны лучшего применения.
- Как банковский скандал ударил по имиджу Латвии?
- Двояко. Имя Латвии прозвучало всюду, как всемирная прачечная денег. Хотя, тут можно спорить, насколько это справедливо — ни один ABLV этим занимался, а цепочка банков в разных странах, так почему их не берут за шкирку? Просто Латвия оказалась слабым звеном.
Подпорчен был и образ страны изнутри. Вся эта спешка в выполнении указаний: возьмем под козырек, все изничтожим, закроем банк… В итоге ABLV подает в суд, и у них есть перспективы, хотя бы, исходя из того, что в Люксембурге дочерний банк не закрыли. К сожалению, мы подтвердили образ страны и общества, которые серьезные и стратегические решения принимают не на основе собственного разумения, а под внешним давлением.
Увы, на протяжении десятилетий консолидация и важные решения Латвии применялись под давлением внешних факторов. Со времен песенной революции. Сперва довлел Кремль — пугало времен Народного фронта. Самые кондовые националисты прекрасно понимали, что без участия русскоязычного населения независимость труднодостижима. После восстановления независимости западные партнеры говорили нам, что делать. Государственной программы интеграции и работающего закона о гражданстве не было, пока в середине 90-х нам не сказали, что без этого в ЕС не попасть. Мол, давайте уж, постарайтесь! И мы старались
Мы решаем внутренние вопросы не тогда, когда видим проблемы, а когда дядя Сэм или ЕС скажут: не сделаете то-то — перекроем кислород. Это прискорбно и стыдно… Также и сейчас: было ясно, что какую-то часть нашего национального продукта составляет отмывание денег, но никакого специального очищения не проводилось, а когда сказали из США — сразу кинулись все закрывать и запрещать.
Думаю, то история с Римшевичем — это вопрос существования в нынешнем виде БПБК под руководством Страуме. Если они проколются, то их дни сочтены: чья-то голова должна полететь.
Прямые выборы президента и сокращение числа депутатов — что лучше?
- Категорически несогласен со Шмидре. Это надежда из серии "приедет барин — он всех рассудит". Утверждение, что парламентская демократия с вечно спорящими партиями менее стабильна, чем президентская демократия — миф, что показывает опыт разных стран. Вопрос не в том, выбирать народу или нет, вопрос в том, какие прерогативы дают президенту.
Кроме того, получим ли мы признанного лидера нации — зависит не от формы избрания, а от личности. Латвийская система дает достаточно возможностей действовать. Просто бывают сильные и слабые президенты. Та же Вайра Вике-Фрейберга ими пользовалась, хоть и у нее были проблемы — русских она вообще не понимала. Выйти на Празднике песни в национальном костюме и сказать "милие таутиеши!", когда пятая часть выступающих — русскоязычные… Андрис Берзиньш, при всем своем косноязычии, добился, что на братское кладбище идут с венками все ветераны вместе.
При всех играх, происходящих в Сейме, у нас достаточно сбалансированная политическая система, в которой разные ветви власти более-менее друг друга уравновешивают. Не думаю, что ее надо менять. Другой вопрос, стоит ли в Латвии сохранять пропорциональную систему попадания в парламент. Может, стоит пойти по пути Литвы, где часть депутатов избираются по одномандатным округам. Скажем, мы со студентами ездили в Германию и говорили с помощником одномандатного депутата — тот знает чуть ли не каждого своего избирателя: он начинал в округе, как волонтер, и постепенно шел по карьерной лестнице, демонстрируя реальную работу. У нас такого отбора нет. У нас чаще происходит по принципу: о, знакомое лицо — давай его возьмем, оно приведет голоса.
- Не стоит ли подсократить число депутатов Сейма в связи с существенным сокращением населения Латвии?
- Когда отцы-основатели в начале 20-х годов 1 мая провели Учредительное собрание, в Латвии жило куда меньше народа, чем сейчас. 100 — это нормально. Будет меньше — сразу станет и меньше различных взглядов. Другой вопрос, как проводится предвыборная кампания и как выбираются люди.
- Что думаете о переменах и новой расстановке сил в ЕС с уходом Великобритании? Можем ли мы стать страной "второй скорости" — более подчиненной?
- В связи с уходом Великобритании, виден ряд экономических проблем, а не политических. Великобритания всегда была важным, но маргинальным членом ЕС — это был не первый их референдум на тему выхода.
Латвия делает все, чтобы не оказаться страной второй скорости. Иногда превышая скорость выше требуемой, как в деле с банками. Все же государственная установка Латвии — быть на уровне. Францией и Германией мы никогда не будем, но основа ЕС — все же демократическая. Никто не отменял права вето. Влияние маленькой Латвии на процессы в ЕС — куда больше, чем если бы давали право голоса, пропорционально нашим двум миллионам населения.
Вопрос не в том, что у нас что-то отберут, а как будет выстраиваться структура. Федеральное государство, своего рода Соединенные штаты Европы — не в наших интересах. В ЕС движение к этому есть, но не думаю, что это будет радикально и быстро. Некая общая координация в ЕС нужна и полезна, но не хочется, чтобы за нас принимали все важные решения.
