По официальным данным, оба компонента вакцины от коронавируса в России получили 18,5 млн человек. По данным альтернативного подсчета РБК, полностью привились 17,1 млн россиян. Это примерно 12 процентов населения страны. По словам главного внештатного эпидемиолога Минздрава РФ Николая Брико, для снижения заболеваемости COVID-19 должно быть вакцинировано около 67% населения.
И хотя, как показывают соцопросы, уровень недоверия к вакцинации в России постепенно снижается, прививаться по-прежнему отказываются больше половины взрослого населения. Многие опасаются побочного воздействия или ждут окончания испытаний и гарантий безопасности прививки. В том, какой информации об эпидемии доверять, а какой — нет, большую роль играют врачи, с которыми пациенты знакомы лично. Их авторитет выше, чем у эпидемиологов или любых незнакомых медиков, свидетельствуют исследования.
Треть российских медиков предпочитают сами не вакцинироваться от коронавируса. Более того, известны случаи, когда они открыто или во время приема отговаривают пациентов от прививки. DW поговорила с врачами, которые поддерживают вакцинацию, о том, как они пытаются переубедить своих коллег-антипрививочников.
Конспирологи в меньшинстве: почему врачи сомневаются в пользе прививок
Врач-онколог и основатель российского Фонда профилактики рака Илья Фоминцев популяризирует знания о коронавирусе с самого начала пандемии. Так, через краудфандинг он собрал деньги и основал бесплатный сервис консультирования по вопросам COVID-19. А недавно начал проводить публичные лекции в кафе о пользе вакцинации, после которых любой желающий мог на месте сделать прививку. У Фоминцева большая аудитория в соцсетях, в которых он много пишет о пользе вакцинации. Комментарии к постам и личные сообщения часто оставляют врачи, спорящие с Фоминцевым или задавшие ему вопросы о прививке. По-настоящему повлиять можно только на сомневающихся, уверен он.
"Неизбежно сомневающийся переходит либо на сторону вакцинации, либо кристаллизуется на сторону конспирологии. Потому что никаких рациональных объяснений отказа от прививки быть не может. Таких ядерных конспирологов среди медиков, слава богу, меньшинство", — говорит Фоминцев. Чтобы переубедить коллегу, ему приходится говорить даже не о вакцине и исследованиях, а очень долго убеждать, что тот способ принятия решения, который он выбрал, — неверный.
"У нас в стране так принято, что все врачи очень хорошо разбираются в механизмах физиологии и этим бравируют, рассуждая об антителах и последствиях вакцины. Хотя главное, что по-настоящему важно, — работает вакцина или нет. А она работает, и вред от нее настолько минимальный по сравнению с пользой, что можно дальше и не рассуждать", — объясняет Илья Фоминцев.
Он категорично заявляет, что отношение к вакцинации — прекрасный маркер того, хороший врач или нет: "Верит он в вакцину, не верит… Это вопрос не про веру, а про науку. Врачей в России не учат теории принятия решений. Никто не знает, что такое математическое ожидание, мало кто представляет себе баланс вреда и пользы. Все оперируют понятиями "показание" и "противопоказание". Если медик неоднозначно относится к вакцинации, значит, в своей специальности он тоже будет слепо следовать правилам".
"Говорим, что это война и выбора нет": аргументы в пользу вакцинации
Задача переубедить врачей — очень сложная, соглашается терапевт, кандидат медицинских наук Ярослав Ашихмин. Последнее время он все чаще выступает на публичных и профессиональных площадках, где говорит о пользе вакцинации и напрямую дискутирует с врачами. Важно в таком разговоре быть честным и называть вещи своими именами, считает он.
"Я говорю, что, да, мы не знаем, какие долгосрочные побочные эффекты есть у такой вакцины. Да, в стране не собирается нормальная статистика. Но мы всю жизнь работаем в условиях неопределенности и смотрим на соотношение риска и пользы. В данном случае намного более вероятно, что коронавирус будет негативно влиять, скажем, на репродуктивную функцию, нежели чем вакцинация", — поясняет Ашихмин.
Он напоминает врачам, что им следует действовать с позиции общественного здоровья и привить как можно больше людей, уже после разбираясь с побочными эффектами. "Мы, конечно, привыкли действовать в интересах пациента. Но давайте скажем честно: самая лучшая концепция с его точки зрения — это закрыться в подвале и вылезти последним, когда все будут вакцинированы. Так что мы не врем, что все безопасно, а говорим, что это — война и другого варианта, кроме вакцинации тем, что в распоряжении, у нас нет", — продолжает Ашихмин.
Одной из ключевых проблем российской медицины, которая особенно проявилась во время пандемии, он называет так называемое "магическое мышление" у врачей. То есть недоверие к науке и отсутствие знаний о том, что такое научный метод и доказательная медицина: "Если у врача нет четкого научного инструментария, он погружается в пучину личного опыта. А признать, что твое мнение или твой опыт могут быть ничтожны, если данные доказательной медицины им противоречат, очень тяжело в психологическом плане".
Ашимхин уверен, что российские врачи в принципе отнеслись бы с недоверием к любому новому методу лечения. А давление на медицинское сообщество, когда вакцину спустили сверху без подробных объяснений и сбора данных о побочных эффектах, это недоверие только усилило.
Врачей переубедила смерть коллег
Период, когда медики отговаривали людей от вакцинации, действительно был, но сейчас он прошел, убеждена главврач московской поликлиники № 191 и муниципальный депутат от "Единой России" Мария Соколова. Сейчас, по ее словам, практически все врачи в ее поликлинике, за исключением тех, у кого противопоказания, и тех, кто болел коронавирусом меньше полугода назад, вакцинировались: "Даже те, кто вчера говорили "нет", видя, как болеют другие сотрудники, меняли свое мнение. Страх умереть стал сильнее, чем (опасения побочного эффекта. — Ред.) от прививки. И это тоже хорошо".
Главврачу Соколовой тоже приходилось убеждать коллег в пользе вакцинации: "И это нормально. Вакцина пришла внезапно и несет в себе определенный страх. Я бы не сказала, что есть врачи, которые категорически против прививки. Даже если бы у меня были какие-то личные сомнения, я обязана донести до пациента правду, свою компетенцию врача. Не должно быть определяющим мое субъективное мнение".
