Приказано выжить. Какой запас прочности у латвийской экономики?

В чем уникальность этого кризиса?

Это первый случай в современной истории, когда практически вся мировая экономика встала на паузу по эпидемиологическим соображениям. При этом в каждой стране ситуация развивается по своему сценарию, что сильно усложняет процесс общего прогнозирования. Например, в Латвии большинство экономических прогнозов, которые публиковались летом и даже осенью прошлого года, опирались на предположение, что "вторая волна" эпидемии завершится к зиме и уже в 2021-м экономика начнет восстанавливаться от удара. Ни один из экономистов и банковских аналитиков тогда не смог предположить, что ноябрьский локдаун затянется минимум на пять месяцев, а медики начнут говорить об угрозе "третьей волны".

Чем нынешний кризис отличается от 2008-го?

Хорошие новости: в этот раз у Латвии деньги есть. Двенадцать лет назад, реагируя на банкротство Parex banka и последствия "кредитного пузыря", правительство было вынуждено сокращать бюджетные расходы. Сейчас, напротив, политики тушат кризис деньгами, что должно быть менее болезненно для бизнеса и населения. 

Плохие новости: за прошедший период Латвия вступила в еврозону, став менее гибкой в вопросах монетарной политики (фактически, поля для маневра здесь нет). Эпидемия сильно ударила по традиционным экспортным рынкам, что ограничивает возможности латвийских производителей. Плюс, в отличие от 2008-го, сильно затруднен процесс передвижения по миру: это блокирует работу отдельных отраслей (туризм, гостиничный бизнес, культура) и создает дополнительные риски для социального взрыва (если 12 лет назад многие, потеряв работу и доходы, смогли эмигрировать в другие страны, то сейчас такой возможности почти не имеется просто физически).