Поуехали: Германия. Как жить среди немцев, обрести берлинскую пасть и не бояться беженцев  (177)

Портал Delfi запустил серию материалов "Поуехали" о том, как наши бывшие соотечественники живут в разных городах и странах мира: почему покинули родину, как выбрали новую гавань, какие трудности встретили, что привлекло на чужбине, кто им помогает и мешает, чем отличается менталитет и порядки новых сограждан, при каких условиях они бы вернулись в Латвию.

C начала века Латвию покинуло около 270 тысяч жителей — это чистые потери "уехавшие минус вернувшиеся". По официальным данным, на 2015 году в Германии проживало 28 486 латвийцев.

Через год переписки и поездок друг к другу в гости, молодые люди поняли, что хотят быть вместе. Встал вопрос: кто к кому перебирается. В Латвии в то время свирепствовал экономический кризис — решили, что социальные работники в Германии более востребованы. Да и программисты имеют больше шансов сделать карьеру.

С немецким на тот момент у рижанки было негусто. В свое время она отучилась три года в школе Гердера, но ничего более развернутого, чем "Меня зовут Лиза", с того времени память не сохранила. С будущим мужем общались по-английски, но для Германии это не вариант.

Движимая романтическим порывом, Лиза переехала в Берлин. "Фактически нырнула в омут с головой. Сразу решив, что это — навсегда. Я ничуть не сомневалась, что встретила того самого человека, с которым я хочу прожить достаточно долгое время", — вспоминает с улыбкой Лиза. Впрочем, все было непросто. Любовь любовью, но молодой человек учился в другом городе, а его родители жили в Саксонии. Так что первые года два пара встречалась только по выходным. Лиза самостоятельно осваивалась в новых реалиях. Для начала поселившись у знакомой отца, принялась за поиски работы.

Постепенно я выработала свой способ изучения языка: брала уже прочитанные или просмотренные мною ранее фильмы или книги, но в переводе на немецкий или хотя бы с немецкими титрами. Обычно такое "учебное пособие" всегда находилась в квартирах, которые я снимала. Открывала какого-нибудь толкиеновского "Властелина колец", которого знала почти наизусть, и читала. Особенно хороши для этих целей детские книжки с картинками.

О том, что в городе есть куча, в том числе и бесплатных или достаточно дешевых курсов, я даже не подумала. Поэтому никуда специально не ходила. Через какое-то время я чисто ради корочки сдала экзамен в институте Гете, хотя там курсы как раз-таки довольно недешевые.

Чтобы получить такую аккредитацию, мне надо было бы отходить как минимум семестр вольным слушателем в университете и заплатить за это деньги — небольшие, но потом еще надо было бы платить за все оформление. Только за просмотр бумаг — 96 евро.

Я этого делать не стала. После года поисков устроилась в проект большой неправительственной организации. Проект охватывал городской район и проводился в кооперации с двумя общеобразовательными школами. Там особого знания законов не требовалось. Сперва меня взяли в качестве практиканта-волонтера, а уже через неделю старательного труда приняли в команду на 20, потом на 24 и 30 часов в неделю. Работа была невероятно интересной.

В нашей команде было восемь участников — координатор проекта, архитектор, две художницы, медиапедагог, плотник, консультант по профориентации и я. С помощью школьников мы привели в порядок и перепрофилировали полузаброшенное бывшее школьное кафе в Молодежный центр профориентации. Мы поставили столы, оформили разные уголки, тут же разместили свои информационные стенды разные организации, агентство занятости, разного рода консультанты, предлагалась куча проектов для молодежи из серии "познай свои сильные стороны", "какое дело мне подходит". В общем, в Центре постоянно что-то происходило, и школьники повалили так, что отбою не было.

Я же ходила по району, со всеми знакомилась и налаживала отношения, посещала разные встречи и заседания — в общем, представляла проект на разных уровнях. По итогам своей работы я составила каталог наших партнеров по району, с контактами и связующими персонами. Этот каталог мы раздали школам. Например, школьник хочет стать поваром — в каталоге он может найти не только контакты учебных заведений, но и кафе-ресторанов в районе, которые готовы предоставить место практики. Финансировал проект город, европейский фонд и министерство образования.

Для немецких школьников проблема трудоустройства очень важна. В Германии большой процент школьников после 9-10 класса уходит в профессиональное образование Ausbildung, которое на порядок круче наших техникумов. Там можно получить образование воспитателя, event-менеджера, фармацевтического ассистента, оптика… В общем, там есть все для молодежи, которая не хочет учиться в университете, а хочет сразу освоить хорошую профессию и зарабатывать.

Проект длился три года. Наша работа очень неплохо оплачивалась: за 30 часов я на бумаге получала 1400 евро. Из них на налоги, больничную кассу и пенсию уходило около 400 евро. За аренду квартиры, электричество и интернет — еще 400. То есть, в активе оставалось около 600 евро в месяц, что для жизни в Германии вполне нормальные деньги.

После окончания проекта я устроилась работать в детском садике. Работа мне нравилась, но это оказался типичный дамский коллектив с непонятными дрязгами. Отношения не сложились, в итоге я довольно быстро ушла. Берлинские садики — мультинациональные. Там собраны дети всех народов: от поляков и афганцев до турок и африканцев. Это не мешало нам работать по-немецки, в случае необходимости я объясняла рисунками и жестами — постепенно дети заговорили на немецком.

Порядок работы садика в целом похож на латвийский. С утра все съедают принесенный с собой завтрак, потом игры-танцы-песни, прогулка на детской площадке, горячий обед, сон, читаем-играем индивидуально. Нечастные детсады бесплатны — они получают финансирование на каждого ребенка, а родители только иногда доплачивают за отдельные услуги, вроде поездок и экскурсий…

Оставшись без работы, в 2013 году я поступила в магистратуру — на культурологию университета Франкфурта-на-Одере. Если честно, выбор профессии был не самым практичным — вакансий для такой специальности в принципе немного, например, сейчас на бирже труда Берлина таких шесть. За семестр учебы я платила около 200 евро, причем в эту цену входил и проездной на все виды транспорта на семестр, который в принципе стоит более 80 евро в месяц. Этот год я жила на пособие по безработице, которое составляло 65% зарплаты (величина зависит от рабочего стажа).

Лучший вариант — это когда ты, еще будучи студентом, проходишь где-то практику. Эта позиция так и называется студент-сотрудник (Werkstudent). Это круче, чем практикант, потому что последним зачастую не платят или платят символическую сумму 300-400 евро. А студент-сотрудник работает максимум 20 часов и получает почасовую плату. Очень часто именно в этой фирме студенты пишут бакалаврскую или даже магистерскую работу. Именно бывших практикантов в большинстве случаев предпочитают брать на работу — они друг друга уже знают. Это одна из естественных ступеней карьеры в Германии, а я ее, по сути, пропустила, потому что бакалавром была в Латвии. В магистратуру я поступила в 26 лет и чувствовала себя слишком взрослой (совершенно напрасно) для того, чтобы кофе варить и бумажки копировать.

Впрочем, на второй год учебы я устроилась работать в своем же университете — научным ассистентом на кафедре лингвистики. Там каждая кафедра — маленькая фирма, в которой профессор-предприниматель должен бороться за гранты, проекты и финансирование. Я же была самым нижним звеном цепочки — помогала профессору в подготовке лекций, коммуникации со студентами, создании учебной платформы в интернете. Также я участвовала и в исследованиях, например, полгода снимали видео на выезде и анализировали данные, выпускали книги.

Закончив университет, я с этой работы ушла — не видела особых перспектив. Единственное, что оставила за собой — лекции по коммуникации, которые до сих пор веду раз в год: учу начинающих студентов, как писать реферат, как общаться с профессорами, как вести себя в конфликтной ситуации… Преподавательская деятельность мне понравилась.

Сейчас я работаю доцентом-преподавателем в сфере образования — в одном фонде веду два курса "Специалист по интеграции" и "Посредник языка и интеграции". Мои ученики — люди 30-55 лет с иммиграционными корнями (некоторые из них сами приехали в Германию, у других приехали родители), но они говорят по-немецки как минимум на уровне B2. Среди моих учеников — немцы, сербы, арабы, есть бразильянка, русская, полячка и одна женщина из Латвии.

Этот курс, конечно, связан с ситуацией большого притока иммигрантов и беженцев, которые всегда были в Германии, но изменился масштаб. В связи с этим возникла большая потребность в людях, владеющих не только немецким, но и родным языком одной из приезжающих групп иммигрантов. Я преподаю им основы социальной работы и социальной психологии. То, что я сама изучала и с чем работала.

Через год-полтора они получают один из двух дипломов. Разница в том, что "Посредник языка и интеграции" имеет еще и квалификацию синхронного переводчика. Работу с таким дипломом можно получить в разных учреждениях (частных, районных или семейных центрах, школах, садиках) — везде, куда приходят люди без знания или с минимальным знанием немецкого языка, и им требуется перевод во время беседы со специалистами (соцработниками, педагогами, врачами, чиновниками). Они помогают сориентироваться в Германии людям, чей язык они знают. Например, сербы часто владеют несколькими балканскими языками, а на арабском говорят выходцы из многих стран Ближнего Востока, русский специалист по интеграции может стать помощником чеченца, украинца, выходца из Латвии.

Не скажу, что это просто, преподавать таким взрослым ученикам. Я долго думала, как мне себя "позиционировать". Ведь первая реакция такой аудитории: что эта девочка от нас хочет? Например, в новой группе одна дама из Болгарии всем своим видом говорила: ну, и чему ты меня можешь научить в этой жизни? Я решила, что буду брать знаниями и умением отвечать на все вопросы, поэтому очень тщательно готовлюсь к каждому выступлению.

Увы, не всегда все гладко. Однажды среди участников попался человек с психическими проблемами, к тому же он был убежденным атеистом, коммунистом, ненавидящим все, что связано с исламом. Даже слово "никаб" действовало на него как красная тряпка. В итоге он третировал и оскорблял других участников группы — они терпели, но постепенно все вышло за рамки. Пришлось мне звать на помощь старших товарищей… Но это исключительный случай, а в целом работа мне очень нравится: роль преподавателя — это мое. У меня никогда не было проблем с речами на публику. Я все время учусь разным техникам, придумываю практические задания, включаю юмор.

Параллельно с работой я получаю дополнительное профессиональное образование Health coaching — консультант по вопросам здоровья: стрессы, питание, здравоохранение на предприятии и много других полезных знаний. За учебники, вебинары, контрольные, тесты и семинары по выходным я заплатила около 2000 евро (за год). Надеюсь, что после подачи декларации около 700 вернут, потому что это инвестиции в образование и профессиональное развитие.

Просто человеку с улицы снять квартиру в Берлине трудно. Съемные квартиры выставляются на сайтах. Если ты хочешь быть официальным ответственным квартиросъемщиком — созваниваешься с маклером, он назначает время смотрин. Я была на посещениях, где одновременно собиралось 50-70 желающих. Надо предоставить большое количество документов: выписка с работы о доходах за последние три месяца, отчет из банка о твоем финансовом состоянии, их интересует стабильность твоей работы, узнают про судимости, также дают преимущества рекомендации с прошлого жилья из серии "фрау такая-то всегда вовремя платила, была приветливой и опрятной"…

На первых порах проще арендовать квартиру WG (wohngemeinschaft) — это типа общежития или коммуны. Это когда большую квартиру на три-четыре комнаты снимает в складчину группа молодых людей, а иногда и постарше (обычно, все же до 40 лет). Когда одна из комнат освобождается, остальные жители WG проводят нечто вроде модельного кастинга желающих ее занять. Ты к ним приходишь, они смотрят на тебя, задают вопросы и делают выбор, с кем хотят жить. Я такие кастинги всегда проходила успешно. Но в этом деле у женщин вообще больше шансов.

Уже во второй своей квартире я доросла до уровня ответственного квартиросъемщика. Девушка, которая мне сдавала, вышла замуж и уезжала в другую страну. Она сказала: ты порядочная, квартиру не разгромила, платила вовремя — давай, я тебе напишу рекомендацию в домоуправление.

Что касается цен. За довольно облезлую однокомнатную квартиру (60 м) в девятиэтажке вполне пролетарского района западного Берлина у меня уходило чуть более 300 евро. Это было очень дешево.

Сейчас мы с мужем снимаем совсем небольшую квартиру в центре Берлина в тихом пенсионерском районе — за 47 кв. метров, вместе с водой, электричеством и интернетом платим 530 евро. Но купить свое жилье — дорого. В кредит мы не хотим, во всяком случае, пока не скопим хотя бы половину суммы.

В чем плюс? Например, моя свекровь 20 лет была домохозяйкой, а когда все дети разъехались пошла работать лаборантом на полставки получала до 1000 евро. Ей совершенно бесплатно сделали сложнейшую операцию на плече ( у нее артрит): удалили отложения кальция, часть кости.

К зубному я хожу совершенно бесплатно. Каждый год сдаю анализы — бесплатно. Домашний врач — тоже. Уже три года я посещаю психотерапевта. Цена одного такого сеанса 100 евро в час (кстати, первые сеансы всегда бесплатны — считается, что пациент устанавливает контакт) — я не плачу ничего.

Все регулярные проверки плюс если что-то случается — это все бесплатно. С возрастом все болеют больше, но ты можешь быть спокойным — все достижения медицины будут к твоим услугам. Кроме того, если человек регулярно следит за своим здоровьем, занимается спортом, проходит профилактику, многие больничные кассы возвращают часть налогов. Там есть особая система пунктов, на которую надо подписаться.

Наглядный пример такой заботы — печально известное пособие Hartz IV, которое носит имя своего разработчика. Это для людей, которые надолго остались без работы и не могут сами себя обеспечить — оно покрывает аренду жилья и дает средства к существованию. Получить его можно только после года проживания и работы на территории страны, а также оплаты взносов в немецкие социальные страховые фонды. На это пособие нередко живут и художники — они своим творчеством нередко не могут себя обеспечить. Хотя, в целом не очень-то прилично сидеть на социале.

В Германии у всех есть право на минимальную пенсию — это на сегодня порядка 450 евро. На это можно жить лишь очень скромно. Поскольку я — человек "свободной профессии", то есть плачу минимальные социальные взносы, пенсия у меня не наращивается. В связи с этим мы с мужем уже подумываем со временем купить квартиру в Берлине, которую будем сдавать на старости лет и с этого жить. А сами переедем в деревню.

Пойти в средний ресторанчик без напитков — 6-8 евро за горячее блюдо. А кебаб можно и за четыре. В бизнес-ланч многие предлагают суп, салат и второе за четыре евро.

Билеты в музеи для школьников и студентов стоят недорого — 6-9 евро. Кино — очень дорогое. За поход на "Хоббита" вдвоем мы отдали почти 25 евро. Зато всякие ярмарки и уличные мероприятия обычно бесплатны или за символическую входную плату, а там — очень интересно и весело. Например, недавно мы были на Веганском фестивале, что стоило 2 евро. Здесь очень популярна практика покупки абонементов и всяких карточек лояльности — на этом экономят.

Я бы сказала, что есть такое понятие, как берлинский менталитет — там это называется "берлинская пасть": жители столицы очень прямолинейны, грубоваты (в хорошем смысле) и искренни — говорят, что думают. При этом сердечны и толерантны. Берлинцы отлично умеют возмущаться — у них просто талант. Наблюдать за этим — сплошное удовольствие — Гамлет во плоти: "Да ты представляешь…", "Ну ты подумай только…" А вот мои саксонские свекор со свекровью возмущаться не умеют — они скорее вежливо промолчат или разведут руками.

Насчет немецкой щедрости ничего не могу сказать — я как-то всю жизнь сама оплачивала свои счета. Мне приятно, когда меня приглашают в кафе, но я никогда не настаиваю, чтобы кавалер за меня платил. Вот сейчас мой муж может себе позволить пригласить в ресторан — он сильно вырос в профессиональном и материальном плане. Так что его щедрость росла пропорционально с его доходом. И мы каждые выходные куда-то ходим.

Очень важная немецкая черта — четкая граница между частным и профессиональным. В Германии не приняты посиделки с коллегами за чашкой кофе на работе — всякие разговоры о мужьях и детях. Выпить после работы кружку пива — да, но дружба — нет.

Немцы очень законопослушны. Помню забавный случай. Когда я жила в неблагополучном районе, как-то стала свидетелем драки двух мужиков. Вся праздная компания района — женщины с колясками, турецкие подростки — повскакивала со своих скамеек, обступила мужиков и подначивала драчунов. Что в это время делали немцы? Достали телефоны: добрый день, здесь на перекрестке улиц таких-то происходит уличная драка…

Как-то и я попалась. Каждый день я наблюдала, что велосипедисты едут по дорожке с противоположной (неправильной) стороны, и решила: значит, можно. Проехала 200 метров — тут же выходит полицейский. Я говорю: все так едут. А он: мы не знаем про всех, но вы нарушили закон — штраф. Пришлось платить.

К себе, как к русской, я никакого особенного отношения никогда не ощущала. Ну разве что пару раз от турецких мужчин, которые по-своему себе представляют женщин из Восточной Европы. Теперь я предпочитаю сразу говорить подобным типам, что я из Дании. У меня и вправду не очень русский акцент. Зато в университете в ассистенты куда охотнее берут людей из Восточной Европы — говорят, они более ответственные и тщательные.

- Лично я не вижу особой разницы между беженцами и местными жителями. Тем более что беженцы сидят в лагерях, пока не получат статус, а не разгуливают по улицам и не режут баранов на каждом углу. Там в этом смысле строгие правила.

Самый антииммигрантский Бундесланд проживает в восточной части Саксонии — там царит менталитет маленьких городков. В Берлине люди в основном настроены позитивно. Многие готовы принимать беженцев у себя дома. Есть специальные организации, которые помогут запостить твою квартиру на сайт с сообщением, что вы готовы принять семейную пару — и тебя соединят с тем, кого ты ищешь. Многие работодатели заинтересованы принять беженцев на работу — это важный шаг в интеграции. Думаю, в какой-то мере это связано и с неким чувством вины и ответственности после второй мировой. (Пример — здесь.)

Я бы не сказала, что в Берлине царит эйфория и ура-ура, но и негатива в отношении к приезжим нет: вот, мол, понаехали. Основное раздражение исходит от конкретных слоев населения. В основном это люди безработные и немолодые, которые черпают свои знания из телевизора. Они не понимают, что для телевидения главная цель — сенсация, а не объективное отражение реальности. Насмотревшись телевизора, они боятся, что беженцы отнимут их возможности и женятся на их женщинах. Среди молодежи таких страхов нет. Все понимают, что в той же Сирии очень плохая ситуация и угроза для жизни.

После трагедии на Рождественском рынке в соцсетях гулял пост одного берлинца, отца семейства и журналиста, который написал: "Значит, так, радикальные психи: здесь Берлин. МЫ — это Берлин. Мы катаемся на метро в разгар часа пик. Мы ворчим в ответ на вежливость. Наши таксисты опаснее любого конвертита (тот, кто сменил одну религию на другую, — прим. Ред.). Мы отчаянно бухтим в очереди на кассе. Мы верим в том, что "Унион" поднимется в рейтинге и что "Херта" попадет в Лигу чемпионов. Мы едим кебабы и сырую рыбу за такую цену, которая является гарантией того, что в них нету ни мяса, ни рыбы. У нас "Шультхайс" — это пиво. И "Штернбург"! И мы безумно любим наших детей, даже если у них непереносимость лактозы (что бы это ни значило). У нас девять месяцев зимы и после вечеринки мы сразу идем на работу. Некоторые из нас турки. Или русские. Или американцы. Пакистанцы, да! Да даже баден-вюрттембергцы! Бояться вас?! Мечтайте дальше, сопляки! Поцелуйте нас в одно место!"

Это и есть та самая "берлинская пасть". Пост стал хитом. Не появилось тут никакого страха и ужаса, чтобы женщины после семи сидели по домам. Конечно, была критика, что беженцев так много, что с этой волной могут приезжать террористы, что надо тщательнее проверять на въезде, ведь часто "челноки" дают поддельные документы сирийцев любому, кто заплатит, зная, что к беженцам из этой страны отношение в Германии особое.

В гости к родным я приезжаю регулярно, но насовсем — такого плана нет. Мне в Берлине достаточно комфортно. Хотя, не исключаю, что в Латвии я бы больше преуспела в плане карьеры по профессии — я там много работала в неправительственных организациях, и всегда были отличные отзывы и знакомства. А в Берлине я на старте не имела ничего и пробивалась сама, с нуля.