Поуехали: Испания. Как жить в стране, где дружба, перерыв на обед и сон важнее любой работы  (141)

Портал Delfi продолжает серию статей "Поуехали" о том, как наши бывшие соотечественники живут в разных городах и странах мира. Почему они покинули родину, как выбрали новую гавань, какие трудности встретили, что привлекло на чужбине, кто им помогает и мешает, чем отличается менталитет и порядки новых сограждан, при каких условиях они бы вернулись в Латвию?

C начала века Латвию покинуло около 270 тысяч жителей — это чистые потери "уехавшие минус вернувшиеся". По официальным данным, на начало 2015 года в Испании проживало 4533 человека с гражданством Латвии. Женщин несколько больше, чем мужчин. Испанское гражданство за период с 2000 по 2015 годы получил 61 бывший латвиец.

Осенью 2005 года Елена получила предложение, от которого не смогла отказаться: пожить на берегу теплого моря, занимаясь тем же самым, чем и до того. Испанскому офису "Московского комсомольца" срочно понадобился выпускающий редактор. Ситуация в личной жизни на тот момент не располагала оставаться в Латвии, да и на работе случилась перестройка со сменой начальства… В общем, побег стал самым оптимальным вариантом — Елена приняла предложение, которое полностью поменяло ее судьбу.

Принимающая сторона сделала процесс переезда совершенно безболезненным: на месте экс-рижанку ждали удобное офисное кресло, хорошая зарплата и прекрасный пентхаус с видом на море, до которого медленным шагом можно было дойти за пять минут. 14 февраля 2006 года Елена приземлилась в аэропорту Малаги с чемоданом, половину которого составляла коллекция духов, плюс пара джинсов и несколько футболок. Думала пожить в Марбелье полгода, заодно написать путеводитель по Коста-дель-Соль, а к осени — на родину. Но вмешалась судьба — Елена собралась замуж.

Избранник жил в 300 километрах — в Севилье. Елена дважды в неделю преодолевала это расстояние, чтобы увидеться, а заодно окуналась в насыщенную культурную жизнь настоящей Испании, которую не сравнить с курортной Мабельей, где первые полгода единственной испаноязычной персоной в окружении был офисный портье Антонио, которому Елена приносила записки с нацарапанными на них незнакомыми словами, "высмотренными" в кино. Он отбирал записку, комкал и выбрасывал в мусорник с комментарием "такие слова приличной девушке говорить не полагается".

На лавочках напротив офиса собирались русско- и украиноязычные эмигранты (это был расцвет эпохи "заробитчан"), которые продавали друг другу работу и искали себе на подселение девятого человека в комнату. Это и была аудитория испанского издания "МК"…

Окончательно освоившись с языком, Елена покинула побережье русского гетто и погрузилась в аутентичную жизнь: готовила испанскую еду, встречалась с испанскими друзьями, работала в испанских журналах (сначала в одном гламурном, а потом в Pasión en Sevilla, посвященном Пасхальной неделе и торжествам). В общем, перечеркнула все, чем жила до того. "До 2009 года у меня не было ни возможности, ни желания общаться по-русски, а испанский стал почти родным, вытеснив латышский. Недавно слышала, как один приятель, описывая меня другому, сказал: "Ну ты ее знаешь, рыжая такая". Заметьте, не иностранка!"

С начальством повезло: шефы обеспечили возможность писать только то, что я хочу, и посвящать исследованиям сколько надо времени. За шесть с лишним лет удалось сделать много материалов, которые, хочется верить, раскрыли перед читателями неизвестную им Испанию. Над некоторыми статьями работала и по три (!) года, собирая информацию по капле. Много путешествовала, познакомилась с огромным количеством интересных людей, прочла горы литературы, на которую в ином случае не хватило бы времени и сил — скажем, труды Страбона и Плиния, связанные с историей Испании… Конечно, идеальная жизнь не могла продолжаться вечно — в сентябре 2016 года наши пути с журналом "Место Встречи" разошлись.

Потом родился образовательный проект Artefact. Я отвечаю за креативную часть, а бывший главред журнала "Место Встречи" — за организационную. Мы возим русских детей и их родителей (в основном это мамы, папы зарабатывают деньги и приезжают нечасто) в Гранаду, рассказываем об истории мавританских завоеваний Испании в стенах Альгамбры, приглашаем лучших московских лекторов, чтобы они просвещали на тему испанской классической музыки и литературы… Японцы такую миссию называют красивым словом "икигай". За девять месяцев собрали свою аудиторию, а с каникул вернемся с новыми идеями и проектами.

Андалузцы в работе — очень своеобразное явление. "Обязательство" по-андалузски — это, скорее, не "обещание", а "намерение". Все будет, если… не случится вдруг первого причастия соседской дочери, проигрыша "Бетиса" и прочих событий, спрогнозировать которые нереально. По той же причине андолузец всегда и всюду опаздывает — он не в состоянии рассчитать, сколько знакомых встретит на пути на деловую встречу, а сообщить: "Рад бы пообщаться, но спешу" — такого тут не существует, это как плевок в лицо.

Если немцу заказывают десять тысяч розовых плюшевых попугаев, то можно быть уверенным, что в грузе будет никак не меньше десяти тысяч розовых плюшевых попугаев. У андалузцев под таким наименованием обнаружатся максимум пять тысяч розовых попугаев, еще пара тысяч зеленых (розовый плюш, как назло, кончился, но ведь зеленый — тоже красиво), пара тысяч зеленых бегемотов (скучно же, одни попугаи) и еще пара тысяч розовых попугаев в клеточку (поставщики перепутали и прислали клетчатый плюш, но мы вам настрогали лишнюю тысячу в компенсацию).

Как начинает работу офисный клерк? Правильно: а пойду-ка я кофе выпью, а то никак не проснусь. Утреннее кофепитие не может быть долгим (вдруг клиент придет или еще какой форс-мажор), уже к 10 утра работник садится за стол, чтобы… прочесть свежие газеты, обсудить с коллегами вчерашний футбольный матч или первый зуб своей племянницы.

Сиеста — нечто намного большее, чем обеденный перерыв. Это квинтэссенция испанской души. Три часа, а если повезет, то все четыре. Начало около 14:00, окончание — между 17:00 и 18:00. По издавна сложившейся традиции работники едут обедать домой, а там и поспать полчасика — милое дело.

Еще одно рабочее правило: никогда не делай по работе больше того, что совершенно необходимо (в дружбе — ровно наоборот). От работы кони дохнут, а мы тут не пострадать сидим, мы жизнью пытаемся наслаждаться. Работодатель знает, что работник будет всеми силами увиливать от исполнения служебных обязанностей, и единственный способ ему помешать — это "сделать стыдно". То есть, например, нанять племянника жены или сына соседки. Это создает иллюзию того, что в самом крайнем случае можно нажаловаться бабушке, она придет и всех отругает.

Казалось бы, почему работников-бездельников не увольняют? На то есть магическое слово "фихо". Обладателя "фихо" теоретически можно уволить, но с каждым годом стажа это все дороже встанет работодателю. Например, увольнение уборщицы, проработавшей в компании 10 лет, "влетит" фирме в сумму порядка 8-10 тысяч евро. Уборщица это знает и с каждым годом все чаще гоняет на работе чаи…

По уровню доходов индустриальная Каталония гораздо благополучнее аграрного юга. В столицах, понятно, тоже более высокие зарплаты и не менее высокие цены на жилье. Минимальная зарплата — 707,70 евро при 14 выплатах (в июне и декабре — традиционная двойная зарплата). После кризиса даже минимальной зарплате многие рады — около 65% работников в Андалузии получают на руки менее 1000 евро в месяц. Больше этой суммы платят лишь специалистам высокого уровня, а чтобы зарабатывать 2000, надо быть либо начальником крупного звена, либо хорошим коммерческим агентом на процентах, либо чиновником. Уровень безработицы тут высокий — без работы около 28% андалузцев.

Пособие по безработице зависит от отработанного времени и заработной платы — максимальная ставка чуть меньше 1500 евро в течение весьма ограниченного срока. После этого, при соблюдении некоторых условий можно получать 426 евро в течение 24-30 месяцев. То есть, прямо скажем, страшилки про коварных иммигрантов, которые хотят сесть на шею испанским налогоплательщикам, имеют под собой весьма скудную основу.

В четыре года начинается так называемое дошкольное образование: два года дети привыкают к школе — обычно в том же здании, куда потом пойдут в первый класс. В госшколах "подготовка" бесплатная, в частных верхняя планка — в районе 1000 евро, хотя бывает всякое.

С 6 до 12 лет дети учатся в "примарии" — младшей школе. Потом — еще четыре года "институто", средняя школа. На этом "обязательная программа" заканчивается. Дальше — или наш аналог ПТУ, или старшая школа, если есть планы на университет. Примерно четверть испанских школьников забрасывают учебу после окончания "обязательного" этапа. А многие — и после шестого класса. Достаточно письменного заявления от родителей, и ребенок может больше не учиться. Например, мой садовник часто приходит с помощником, своим сыном, которому на вид от силы лет тринадцать.

Второгодников в испанских школах тоже много — каждый год примерно треть всех учеников. Проблема не обошла стороной даже королевскую семью: сына одной из инфант, Фройлана, много лет мотали по лучшим частным школам Европы, но результат был плачевен — его три раза подряд не переводили в девятый класс даже несмотря на августейшее происхождение. Поскольку в Испании нельзя оставаться на второй год больше трех раз подряд, в итоге четвертого в очереди претендента на испанский трон сплавили в военную академию где-то в США.

Обучение в госшколах в Испании бесплатное. Плюс обеды в столовой, где она есть, около 100 евро в месяц. Для малообеспеченных — скидки. Но далеко не все могут пользоваться услугами школьных столовых. С нас, например, потребовали справки с работы от обоих родителей, что они не могут накормить дитя обедом, потому что в это время работают.

В частных школах стоимость образования может доходить до 1000 евро в месяц плюс затраты на униформу, учебники и т.д. Есть и третья категория школ -"консертадос", "договорные". Это субсидируемые государством частные школы — там образование стоит 200-400 евро в месяц, а учебники — около 300 евро в год (в госшколах Андалусии учебники бесплатные, в других автономиях иногда стоят денег). Большая проблема частных и "договорных" школ для многих приезжих — религиозность образования: в школу не возьмут без справки о крещении и/или первом причастии, обучение ведется монашками, молитвы — часть учебного процесса и т.д. Уровень религиозности бывает разным, но если в госшколах можно запросто отказаться от уроков религии, то в частных религиозных — это "базовый пакет".

Университеты тоже бывают государственными и частными. За некоторыми исключениями, первые котируются выше. Обучение в них стоит от 900 евро в год до космических сумм, но за хорошую учебу дают стипендии.

Мне лично не очень нравится уровень высшего образования в Испании. Его качество оставляет желать лучшего. Но мой сын пока что категорически против учебы за границей, а мы не хотим на него давить.

Стоимость аренды варьируется по стране. В деревнях вдали от моря можно найти квартиру и за 250 евро в месяц. У моря — не меньше 400, за 600 — приличную. Счет за свет — от 50 евро в месяц, вода — еще столько же. На семью из трех человек мы платим 100-150 евро в месяц за свет и еще 60 за воду. Высокоскоростной интернет и два безлимитных "мобильника" — 130 евро в месяц, дешевая мобильная связь — 7 евро в месяц с гигабайтом интернета.

Если вы не выбрали в качестве места жительства центр (а это дорого), без машины придется туго, а страховки, бензин и редкие, но меткие ремонты "сожрут" по 150-300 евро в месяц. Расходы на еду зависят от запросов, но меньше двух сотен на семью не выйдет. Цены — такие: хлеб — 0,35 евро багет, куриное филе — 6 евро за кг, говяжья вырезка — 25 евро, средняя дорада — 2 евро, креветки — 9 евро за кг, молоко — 0,5-1 евро, поход в ресторан — от 20 евро на двоих и до бесконечности, билет на автобус — от 1,15 евро, кино — 9 евро (по средам — в полцены), театр — от 6 до 200, на корриду — от 11 до 174 евро. Одежда — недорогая, но и не бесплатная, так что еще сотню в месяц можно отложить.

Что выходит? При двух работающих членах семьи с зарплатой по 800 евро на ежемесячные расходы уйдет минимум 1200. А ведь может понадобиться зубной, и поужинать иногда хочется, и попутешествовать. Большинство андалузских семей еле дотягивают до конца месяца, задыхаясь в тисках ипотеки и кредита за машину. А если хочется завести ребенка, то пояса придется затянуть еще туже, если, конечно, молодая мама не хочет выйти на работу через два месяца после рождения малыша, как предписывает закон. Остальное — за свой счет.

Для большинства испанцев подобное мероприятие может затянуться надолго: дожидаться приема в отделении "Скорой помощи" можно по 5-6 часов. Правда, если вы собрались там помереть — откачают и обслужат мгновенно. В целом же медицинская система настроена на то, что мелкая болячка сама пройдет, а большую вылечат быстро и качественно. Например, уже 24 года подряд Испания — мировой лидер в области трансплантологии. Но ходить к врачу с простудой — дело бесперспективное: пропишет парацетамол и посоветует "еще немного подождать". Это не равнодушие медиков, а обоснованная концепция — практически при любом недомогании от мужа я получу точно такой же совет.

Медицина тут бесплатная, а выписанные госврачом лекарства — субсидированные: стоят сущие копейки. Рецепты от частных врачей приходится оплачивать полностью, и разница может быть огромной: например, антибиотики по госрецепту — 0,4 евро, а без него — 25 евро.

Единственный плюс частной медицины — скорость приема. Оплачивая страховку по 40 евро в месяц, ты можешь в любой момент пойти к любому врачу (правда, стоит это 40-150 евро за прием или по страховке), в то время как в госсистеме необходимо получить направление от семейного врача и ждать… до года. Однажды, записавшись к гинекологу в январе, я получила талончик на октябрь.

При этом качество частной медицины гораздо ниже государственного. Причина прозаична: чтобы работать врачом в госсистеме, надо сдать тяжелый экзамен, гарантирующий рабочее место. В частной медицине работают (за гораздо меньшие деньги!) те, кто этот экзамен сдать не смог, а также врачи, для которых это подработка после дня в госклинике. Оборудование частных клиник также сильно хуже государственных, поэтому обычно их строят неподалеку от государственных, чтобы, в случае осложнений, срочно перевезти больного в госклинику. Итого: частная медицина в Испании — лишь сервис повышенного комфорта пациента.

Единственное исключение, которое не входит почти ни в одну страховку — стоматология. Цены на услуги зубного разнятся: у нас под Севильей пломбу можно сделать за 30 евро, а имплант — за 900. Чем ближе к морю, тем цены выше. В Мадриде с Барселоной все услуги, в среднем, дороже.

Больничный в Испании за первый день не оплачивается, второй и третий — со скидкой. Больничных по уходу за ребенком не существует.

- В целом страна не говорит ни на каком языке, кроме испанского. Да, в баре, гостинице и такси вы сможете объясниться по-английски, но лишь за счет нежно оберегаемого турсервиса. Стоит лишь отстать от туристической группы — испанский необходим.

Я ехала в Испанию с приличным бытовым словарным запасом — могла читать газеты и попросить хлеба в голодный день. Если сравнивать со многими окружающими меня соотечественниками — уровень был ого-го, но поддержать философский спор и написать связный текст сложнее сочинения "Как я провел этим летом" явно не могла.

Когда спустя полгода я познакомилась с Луисом, диву давалась, как он не умирает со скуки со мной. Но, помимо всех прочих достоинств, у него есть и дар преподавателя: уже через два года я стала писать по-испански художественные тексты и владела речью не хуже вполне образованного носителя. На сегодня у меня по-прежнему сохранился легкий акцент. Все же в Андалузии очень характерный говор, поэтому незнакомые люди зачастую принимают меня за уроженку Галисии, зато во время поездок по другим регионам во мне опознают южанку.

При этом я беззастенчиво эксплуатирую свою "непринадлежность к культурной среде" в выгодную мне сторону. Например, ужасно не люблю их тяги к бесконечной социализации. Собравшиеся на завтрак андалузцы, скорее всего, разойдутся к ночи, так ничего конкретного и не сделав. Я предпочитаю сослаться на работу и улизнуть. Будь я местной — мне бы это засчитали за высокомерие. И вообще, я гораздо прямолинейнее андалузцев. Скажем, моя свекровь больше не требует у меня обозначить мнения по поводу подаренной картины: знает, что я не способна притвориться, что это лучшая картина в моей жизни, и можно нарваться на прохладное "ничего".

Близкие друзья, конечно, знают, что я из Латвии, я много им рассказываю про родину, некоторые даже несколько слов по-латышски. Но самое трудное для них — не запомнить, где Латвия находится (все же Балтию чаще знают), а не путать ее с Литвой. По-испански они звучат похоже — Letonia и Lituania, а литовские баскетболисты в спортивной Испании известны больше.

На эту тему у меня был курьезный случай. Живу я в небольшой деревушке под Севильей, мы все более-менее друг друга знаем. Как-то звонят из сельсовета и попросив сходить на соседнюю улицу, с которой только что сняли заграждение. Заинтригованная, отправилась туда и увидела на углу табличку "Улица Литвы" — деревенские власти хотели сделать мне приятное, назвав новую улицу в честь моей страны, но слегка ошиблись. Для южной Испании это характерно, когда добрые намерения есть, а их исполнение хромает. Если помнить о первом, то общение со разными организациями становится менее стрессовым, а если фиксироваться на втором — проще вернуться в структурированную Латвию, где никто никогда не пойдет навстречу, но и важные документы с большой долей вероятности не потеряют. Ну или хотя бы не три раза.

- Давно собираюсь получить испанское гражданство, но не дойду никак. Отчасти лень связываться с бюрократией, отчасти протестую против несправедливых поборов. Пару лет назад стоящие у власти консерваторы ввели плату за экзамен на гражданство и разделили его на две части, чтобы иметь возможность взять эту плату дважды. Теперь дурацкие тесты на знание языка и культуры обходятся в 300 с лишним евро, а если принять в расчет тот факт, что мне испанское гражданство может понадобиться только для голосования в парламент раз в четыре года, то я не тороплюсь. Выбирать муниципальные власти я могу и с латвийским паспортом — даже баллотироваться можно.

Думаю, в течение ближайшего года я все же займусь этим вопросом из чисто практических соображений: моему сыну летом исполняется 16. Еще пару лет он может получить гражданство автоматом, следом за мной, а потом ему придется проходить процедуру и платить за нее самостоятельно. В случае Кима это неизбежная процедура, поскольку если я еще могу с некоторым трудом идентифицировать себя с Латвией, то для него она — далекая, холодная и недружелюбная страна, где живут его папа и бабушка. Ким — стопроцентный испанец по менталитету, у него просто нет другой родины.

По счастью, в моей жизни практически не было опыта отношений с представителями классического "советского" менталитета, потому что я категорически против концепта "женщина должна". Я никому ничего не должна, меня не привлекают мужчины, которые, почесывая пивной животик и ковыряясь в носу, придирчиво осматривают женщину со всех сторон — не толстовата ли, не кривоваты ли ноги, хорошо ли готовит. Все три моих брака были с "иностранцами" разной степени "иностранности". Первый мой муж — еврей, долго проживший в США, второй — латыш из Бельгии, а третий — андалузец. Если с первыми двумя нас связывал общий родной язык, то вот уже 11 лет я совершенно спокойно обхожусь без него.

Мне недоступны стенания о том, что "он же не знает, кто такой Чебурашка!" Мой Луис знает много гораздо более полезного. Он научил меня быть счастливой, радоваться каждому дню, получать удовольствие от мелочей, лоботрясничать и шутить — андалусский "культурный код", когда жизнь в радость, стал для меня гораздо важнее возможности обсудить "Преступление и наказание". Впрочем, мой муж и его читал. Наравне с Горьким и даже Троцким.

Конечно, у нас бывают разногласия, даже непримиримые. Например, для андалузцев слова не значат практически ничего. Я навсегда запомнила нашу первую ссору, закончившуюся тем, что Луис воскликнул в сердцах: "Да иди ты к черту!", хлопнул дверью и ушел в свой кабинет. Рыдая в три ручья, я собрала чемодан и стала спускать его по лестнице. Луис выглянул из-за двери и остолбенел: "Ты куда?" Как будто никакой ссоры 15 минут назад не было. "Это просто слова", — только и смог выдавить он из себя, ненавязчиво заталкивая мой чемодан подальше в угол.

Со временем я привыкла к тому, что испанцы придают значение только поступкам, а слов вокруг много, и они практически ничего не значат. "Приходи в гости!", "Давай будем вместе ходить в спортзал!", "Мне очень нужно написать текст, я тебе прямо с утра позвоню!" — это сочетания букв и все. Спросишь дорогу — тебе с большим энтузиазмом ответят, даже если не имеют ни малейшего понятия о том, куда ты направляешься. Сказать мужу "вынеси мусор" — слова, которые не требуют реакции. Для результата надо громовым голосом заорать: "Если ты немедленно не вынесешь этот гребаный мусор, я тебе его на голову надену!"

То есть жизнь с андалузцем происходит на несколько подкрученном регуляторе эмоций. А ведь мой муж славится олимпийским спокойствием. Как живут наши соседи — об этом посмотрите в опере "Кармен", недаром Мериме поместил ее именно в Севилью. Андалузские жены до сих пор остервенело таскают соперниц за волосы, а иберийские мачо (это слово здесь почти ругательное, означает слаборазвитого ревнивого самца) запирают своих невест под замок. Любой конфликт слышат не только соседи по зданию, но и жители всего района. Орать всегда, орать везде — похоже, это подспудный лозунг каждого уважающего себя андалузца.

Коллеги сильно завидуют Луису: повезло тебе, чувак, жена русская! На что он тихо и безутешно вздыхает: "Не путайте, чуваки, Россию и Латвию". Русские жены действительно предел мечтаний каждого испанца: тихие, послушные, домовитые, водят вокруг мужа хороводы на шпильках, в духовке — пирог. В нашем же доме — "мать у них был Новосельцев": именно муж может отпроситься с работы, если Киму не хочется обедать в одиночестве, готовит, стирает и выгуливает собак, при этом успевает дежурить в больнице, работать депутатом сельсовета и деревенским партийным лидером, пока я разъезжаю по стране с лекциями.

Так что могу совершенно точно сказать: даже не подумаю никогда обратить внимание на экс-соотечественника — ему нечего мне предложить, кроме Чебурашки в анамнезе. Латвийцы проигрывают абсолютно по всем характеристикам, кроме языковой. А поскольку мой испанский уже давно не хуже русского, то этот бонус не является для меня таковым.

Впрочем, для меня такой вопрос ни разу не вставал — все случилось само собой. Тут у меня есть любимая работа, дом, семья. Хочется продолжать развиваться, чувствовать себя стабильнее в экономическом плане, но это, наверное, мечты каждого человека.

Боюсь, возвращение в Латвию стало бы для меня возможным только по экстраординарным причинам: ничего, чего у меня бы не было сейчас, родина мне предложить не может. Я с удовольствием провожу в Риге пару недель в году — приятно увидеть снег, покататься на коньках или, например, померзнуть в августе, когда в Севилье температура днем зашкаливает за 45, а ночью не опускается ниже 30. Но я не склонна путать туризм с эмиграцией: Латвия для меня — страна людей, которые не умеют быть счастливыми, во всем ищут черную сторону и связаны по рукам и ногам кучей бессмысленных ритуалов.

Разница менталитетов — огромна! Даже спустя 11 лет меня бесят люди, дышащие мне в затылок в банковской очереди, я не в состоянии припарковаться у желтой линии — в голове запечатано "правила не нарушать". Но с каждым разом мне все труднее даются первые дни приездов в Латвию. Как-то перепугала десяток пассажиров лифта в торговом центре — зашла, широко улыбнулась и сказала: "Добрый день!". Пассажиры вжались в стены, ожидая, что сейчас предложу им широкий ассортимент товаров, а когда я мирно уставилась в телефон, занервничали еще сильнее. Я пугаю улыбками охранников в супермаркете, вгоняю в краску кассирш комплиментами их маникюру, довожу до инфаркта бабушек на остановке разговорами о погоде.

Однажды мы ехали с сыном в такси — нам попался на удивление разговорчивый таксист: услышав, что между собой мы говорим по-испански, он стал рассказывать о любви к этой стране, поездка прошла весело и быстро. Когда расплатились и вышли, Ким заявил: "Вот, есть в Латвии хоть один нормальный человек!". Нам уже трудно находиться в атмосфере полувраждебного равнодушия — привыкли к объятиям и поцелуям, к small talk, к тому, что все твои ошибки пройдут незамеченными, а достижения станут поводом для праздника всей деревни.

Если в первый день после прилета в Латвию я улыбаюсь прохожим и здороваюсь с людьми в лифте, то уже через две недели мое лицо сливается с массой недовольных физиономий с опущенными уголками губ, которые во все глаза следят за тем, как бы сосед не нарушил какого правила. Я не люблю себя такой.