Потерянный остров. Журналистка Наталья Гуменюк о том, как за последние шесть лет изменился Крым

Наталья Гуменюк специализируется на международной политике и конфликтах. Как репортер работала в более чем 60 странах. Она автор книги "Майдан Тахрир. В поисках утраченной революции" (2015) о событиях "арабской весны". Со времен Евромайдана освещает события в Донбассе и в Крыму. До 2020 года возглавляла общественное телевидение Украины Hromadske.

Книга "Крым. Потерянный остров" (электронная версия на украинском и русском языках) вышла 26 февраля, когда Украина отмечает День крымского сопротивления. В ней собраны истории людей, жизнь которых кардинально изменилась после 2014 года. Предприниматели и пенсионеры, крымские татары, студенты и гражданские активисты, правозащитники и военные, люди с различными политическими и идеологическими взглядами — украинцы, проукраински настроенные россияне, пророссийски настроенные украинцы, крымские татары — откровенно делятся своими мыслями и чувствами. Отдельные рассказы создают единую, общую и еще не завершенную историю.

"Я не претендую на анализ причин аннексии, не описываю хронологию захвата и нарушения законов, — пишет Наталья Гуменюк. — Это сборник репортажей, написанных на основании собственных поездок, интервью и впечатлений. Так получилось, что из журналистов, которые работали в Крыму во время акта аннексии в феврале-марте 2014-го, на полуостров возвращались немногие. Одна западная журналистка жаловалась, что большая редакция не решается отправлять ее "ради истории, которая особо не меняется"… У меня получилось наблюдать за тем, что происходит в Крыму — что меняется, а что просто застыло. За болью, которая не утихает…"

"Большинство крымчан тесно связаны с материковой Украиной"

Из книги "Крым. Потерянный остров": "Мы, севастопольцы, люди России, теперь самый счастливый народ, и я хочу, чтобы люди на всем земном шаре чувствовали себя так же счастливо, как мы сегодня! Мы 23 года были в оккупации и теперь возвращаемся домой. Мы готовы бежать ночью, днем, вечером, когда нам скажут! Мы были городом российского подчинения, украинский язык мы не изучали, старики не могли аннотацию на лекарствах прочитать. Разве так можно? Все эти 23 года мы приходили и брали словарь, чтобы не отравиться и не умереть от таких лекарств", — вдохновенно произносит женщина средних лет в тельняшке и пилотке. Только что она танцевала в паре с дедушкой в военно-морской фуражке".

- Чем для тебя лично был Крым до 2014 года?

- Как и многие постсоветские украинские дети, чье здоровье подорвала авария в Чернобыле, я довольно регулярно ездила на каникулы в Крым — по санаториям и дальним родственникам. Это было такое место неидеального отдыха. Не скажу, что у меня были какие-то тесные связи, сильные сантименты и глубокое понимание крымских процессов. При написании книги я знакомилась с людьми и ситуацией уже по ходу дела.

- Я была в Ялте в 2013 году. Создалось впечатление, что украинская культура и язык в Крыму не особо просматривались. Это так?

- Тут напрашивается встречный вопрос: а что считать украинским? Большинство крымчан были и до сих пор тесно связаны с остальной Украиной. И наоборот, у многих украинцев было множество завязок на полуострове. Когда я уже журналистом приезжала туда до аннексии, у меня возникло ощущение, что последние годы Крым потихоньку стал превращаться в стандартный европейский курорт.

В 2013 году я была в Севастополе и заметила, что если раньше там было дорого, неудобно и плохое обслуживание, то начали появляться интересные бюджетные ресторанчики, например, с крымско-татарской кухней, — такие, куда западному туристу с круизного лайнера было бы любопытно и приятно зайти. Мои иностранные друзья говорили: о, тут клевая природа и бешеный потенциал, можно сделать не хуже итальянского или хорватского курорта. Пусть не быстро, но все шло в правильном направлении…

Да, в Крыму было традиционно мало украинских школ, но все учили украинский язык и понимали его — никакого негатива он никогда не вызывал. Крымчане к жизни всегда относились прагматично. Украинцы — это большая часть туристов, язык нужен. В книге есть эпизод с преподавательницей из Крыма: она говорит, что в 1997 году у нее пришли ученики, которые совсем не знали украинского, а в 2007 году они побеждали на всеукраинских языковых олимпиадах. И снова прагматика: университет в Киеве сильнее Симферопольского. Если родители хотели подготовить своих детей туда, значит, надо освоить язык. В таком же ключе крымчане рассуждали на геополитические темы: Европа — территория порядка и благосостояния, а тут — "наш совок".