Вокруг Re:Baltica всегда много дискуссий: от вечных подозрений со стороны охотников за сетями "Сороса" до вопросов, которыми порой задаются идейные сторонники. После экспедиции в Даугавпилс Re:Baltica начали подозревать в том, что журналисты повторяют нарративы Кремля. Да и вообще — почему так важно пытаться понять Даугавпилс? Об этом, а также о непопулярных темах, любви и ненависти к Инге Сприньге и внутреннем желании отомстить российским пенсионерам с Санитой Йембергой поговорила журналист Delfi.lv Сармите Колате.
Расскажи, почему вы так часто ездите в Даугавпилс?
Мы снимаем документальный сериал о расколе общества после войны, и там больше всего чувствуется настроение латвийских русских, то, о чем они не говорят в Риге. Нельзя говорить о разделении, не говоря о латышах и русских. Нельзя говорить о латышах и русских, не говоря о Даугавпилсе. Мы решили, что надо самим разобраться, что там происходит.
Мы поехали, неделю работали на месте, и около двух месяцев после. Часть войдет в фильм, часть — в серию статей о реформе образования и Даугавпилсском управлении.
Первые выводы: Даугавпилс — это другая Латвия?
Абсолютно другая Латвия. Во-первых, они сами считают себя другой Латвией. Они не понимают других и чувствуют, что их не понимают. Во-вторых, по нашему опыту, в Даугавпилсе можно выжить, говоря по-латышски, но, конечно, первый язык, который вы услышите, будет русский, что означает совершенно другие проблемы, чем у латышей. И там очень чувствуется, что люди больше не говорят то, что думают, опасаясь, что их мнение не совпадет с мнением большинства.
Как тебе кажется, насколько Даугавпилс отчужден от центральных медиа, в том числе и общественных?
Меня всегда удивляло, что у нас нет постоянного корреспондента в Даугавпилсе ни для государственных, ни для частных медиа. Вопрос: хотим ли мы слышать, что они говорят?
Но судя из того количества времени, которое я там в этом году провела, Даугавпилс мне нравится. Маленький город у реки с совершенно другим менталитетом. Где еще встретишь людей, которые на вопрос "Кто ты?" отвечают, что родители — поляки, литовцы, переехали из Тукумса, говорят по-русски. Или был один человек, который потерял свой бизнес из-за активной позиции против российского вторжения в Украину. Он говорит по-русски. Я спрашиваю его, какие у него корни — русские или украинские, но он отвечает, что латышские. "Я латыш!" говорит он, хотя по-латышски может сказать три слова. И всех этих людей можно найти в Даугавпилсе. Мне нравятся эти противоречия.
Скажи, каково это — быть журналистом в наше время, когда журналистику подвергают сомнению?
Чтобы продолжить чтение, оформите абонемент.
Пожалуйста, подождите!
Мы подбираем для вас наиболее подходящее предложение подписки...
Предложение о подписке не отображается? Пожалуйста, отключите блокировщик рекламы или перезагрузите страницу.
В случае вопросов пишите на konts@delfi.lv
