Почему качество жизни в Латвии, по ощущениям, намного ниже, чем следует из официальных сводок статистики о росте ВВП? Почему проводимые вроде как с благими намерениями налоговые реформы правительства внушают скорее страх, чем уверенность? Почему люди продолжают уезжать из страны, несмотря на просьбы работодателей и новости о трудностях, с которым сейчас столкнулась Западная Европа? DELFI попробовал найти ответы на эти вопросы в новом обзоре о состоянии экономики Латвии, подготовленном Организацией экономического сотрудничества и развития.
Вступив в 2016 году в ОЭСР, Латвия наравне с другими 34 странами попала под постоянный мониторинг экспертов международной организации. На сайте ОЭСР регулярно публикуются тематические обзоры и статистика по различным отраслям, а также рекомендации по ликвидации системных ошибок. Последний обзор, посвященный анализу экономики Латвии, был опубликован осенью 2017 года, и содержит подробное исследование самых уязвимых мест латвийской экономики. Латвийские официальные лица прокомментировали исследование очень неохотно, акцентируя внимание в основном на хвалебных репликах в адрес готовящихся тогда налоговых реформ. DELFI изучил полный текст документа и обнаружил в нем то, о чем латвийские политики обычно не любят говорить.
Социальный ад
По оценкам ОЭСР, за чертой бедности в Латвии находятся 16,2% населения, и это самый высокий показатель среди всех стран, входящих в организацию. В соседней Литве, по официальным данным, в бедности живут 15,7%, в Эстонии — 15,5%, Греции — 13,8%, Словакии — 8,7%, а в Чехии — 5,9%, то есть в три раза меньше, чем в Латвии. В среднем, по странам ОЭСР, данный показатель равен 11,5%.
В обзоре отмечается, что нищета в Латвии имеет ярко выраженные региональные особенности. Если в относительно благополучной столице риску бедности подвержен примерно каждый десятый житель, то в Латгалии, с ее высоким уровнем безработицы, — уже каждый третий.
Проводимая в стране социальная политика не позволяет людям с низкими доходами удовлетворить базовые потребности, такие как жилье и медицина. Процент латвийцев с низкими доходами, которые оценивают свое состояние здоровья как хорошее, на 35,4% ниже, чем среди людей с высокими доходами. Больший разрыв наблюдается только в Эстонии (41,1%). В свою очередь, в Дании, Франции, Италии, Исландии и других странах эта разница колеблется в диапазоне 9-15%.
По данным ОЭСР, 16% латвийцев, принадлежащих к категории малообеспеченных, не могут получить необходимые медуслуги из-за отсутствия денег. В среднем по странам ОЭСР этот показатель не превышает 4%.
Другая проблема, которая характерна для латвийских семей с низкими и даже средними доходами, — это дефицит квадратных метров. Как отмечается в исследовании ОЭСР, несмотря на сокращение численности населения, латвийцы по-прежнему живут в крайне стесненных условиях: среди людей с низкими доходами в перенаселенном жилье обитают 35,7%. Худшие показатели зафиксированы только в Польше (47,1%), Венгрии (44,2%) и Румынии (41,1%). В соседней Литве процент малообеспеченных, не имеющих нормальных для жизни условий, составляет 22,4%, в Эстонии — 9,9%. (Примечание: под "перенаселенностью" понимается отсутствие отдельной комнаты для одинокого человека старше 18 лет, для пары, для двух подростков одного пола в возрасте 12-17 лет, для ребенка младше 12 лет).
Наличие данной проблемы ОЭСР объясняет не столько низкими доходами жителей страны и низкой доступностью кредитов, сколько серьезными недостатками социально-жилищной политики. Доля социального жилья, предназначенного в Латвии для аренды, составляет всего 0,2% от всего жилфонда страны. Это самый низкий показатель среди всех стран ОЭСР. Для сравнения: в Эстонии социальный жилфонд занимает 1,4% от всего рынка жилья, в Польше — 8,3%, в Дании — 22,2%, в Нидерландах — 34,1%.
При этом этот вопрос очевидно не является для латвийских властей приоритетным. В 2015 году государственные расходы на программу жилищной политики, включающей гарантии для молодых семей, строительство жилья и т.д., составили в Латвии 0,08% от ВВП. В Германии на эти цели тратят пропорционально в шесть раз больше (0,48% от ВВП), в Финляндии — в десять (0,82%).
Медицина как катастрофа
Расходы латвийского государства на медицину очень низки — 3,3% от ВВП. В Литве и Эстонии этот показатель на 1-1,5% выше. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) в своих рекомендациях за 2016 год советовала латвийским властям с учетом демографической и экономической специфики тратить на здравоохранение без малого 12% от всего госбюджета, напоминает ОЭСР. Эти расходы, по мнению ОЭСР, должны окупиться. В 2016 году по причине болезни вне латвийского рынка труда пребывали 67,5 тыс. работников или 7% от всей рабочей силы.
По стандартам ВОЗ, катастрофически высокими медицинские расходы считаются в том случае, если обязательные выплаты на лечение достигают или превышают 40% доходов семьи, оставшихся после удовлетворения основных потребностей. В Латвии в такой ситуации оказываются 13% домашних хозяйств. Для сравнения: в Литве — 9,5%, в Эстонии — 6%.
Высокие налоги, низкие пенсии
Долгие годы Латвия являлась одной из стран-рекордсменов по величине налоговой нагрузки на людей с низкими доходами. В 2016 году она составляла в нашей стране 41,8%. Для сравнения: в Эстонии — 37,8%, в Польше — 35,1%, в Израиле — 15,1%. (Примечание: нагрузка рассчитывается для одинокого человека без детей, чьи доходы составляют 67% от средних доходов по стране).
ОЭСР позитивно оценивает внедряемую правительством реформу по уменьшению налоговой нагрузки на работников с низкими заработками, но отмечает, что остаются серьезные проблемы социальной защиты жителей, например, по вопросу пенсионного обеспечения. Высокие операционные расходы снижают доходность пенсионных накоплений на втором уровне: в 2015 году операционные расходы частных пенсионных фондов в Латвии составляли 2%, и это был самый высокий показатель среди всех стран ОЭСР. Организация рекомендует латвийским властям внимательно изучить опыт других стран, которым за счет изменений в сфере пенсионного страхования удалось снизить эту ставку до 0,2-0,7%.
Бизнес пониженной эффективности
Пережив активный рост производительности в начале 2000-х, темпы повышения эффективности экономики начали затем заметно снижаться. Если в период 1995-2005 гг. темпы роста производительности составляли для всех отраслей 6,7%, то в период с 2005-го по 2016-й — только 2,4%. Особенно резким было падение для частного бизнеса — с 8,5% до 1,8% (для промышленности: с 6% до 3,8%).
Причины — слабая интегрированность в глобальную цепочку добавленной стоимости (Global Value Chain), а именно, низкая эффективность в использовании импортируемых ресурсов и создании собственной добавленной стоимости, дефицит квалифицированных кадров, низкая конкурентоспособность на международных рынках и т.д. Только небольшая группа латвийских фирм занимаются экспортом на внешние рынки: 6% от всех предприятий или 28% от предприятий, где заняты свыше 10 человек. При этом, несмотря на все усилия, экспорт слабо диверсифицирован: 60% продукции, продаваемой за рубеж, — это сырье и природные ресурсы. Доля промышленности в экспорте растет, но половина приходится на реэкспорт.
Интеграция в глобальную деловую среду проходит довольно медленно — доля добавленной стоимости, полученная за счет иностранного конечного спроса, в 2014 году составляла только 36,4%. Для сравнения: в Литве — 41,8%, в Эстонии — 43,7%.
Нет инноваций, нет будущего
ОЭСР рассматривает инновации как ключ к росту производительности и обязательное условие для активного участия страны в глобальной цепочке добавочной стоимости. Однако Латвия в этом вопросе пока является одним из аутсайдеров. Расходы латвийского бизнеса на развитие и исследования в 2015 году составляли только 0,15% от ВВП. Среди стран, которые входят в ОЭСР, хуже ситуация обстоит только в Чили и Мексике. В соседней Эстонии предприятия вкладывают в инновации и технологии 0,69% от ВВП, в Чехии — 1,06%, в Японии — 2,74%.
Без веры в государство
Среди многочисленных критериев, которые анализирует ОЭСР в своем экономическом обзоре, есть и один чисто социологический — рейтинг доверия правительства. В Латвии он критически низок. В 2016 году правительству в Латвии доверяли 32% респондентов. В Эстонии этот показатель составляет 34%, в Австрии — 45%, Финляндии — 49%, а в Ирландии — 57%.