Латвийское общество под влиянием какого-то мистического страха избегает применять совсем не магические или сверхъестественные слова — "монетарная политика". В Википедии сказано, что в рамках монетарной политики деньги это средство, которое используется для обеспечения экономической стабильности. До сих пор — по крайней мере, официально — считалось, что стабильный лат и есть главный гарант экономической стабильности. И самая прочная стабильность будет тогда, когда лат будет жестко (с минимальным коридором валютных колебаний) привязан к валютной корзине или валюте. С 2005 года это — евро.
Можно считать это парадоксом, злой шуткой судьбы или, может, заговором каких-то негодяев, но факт остается фактом: после привязки лата к евро с экономической стабильностью Латвии скоро было покончено. В латвийское народное хозяйство как через открытые шлюзы из-за рубежа хлынула лавина кредитов. Темпы прироста ВВП взлетели до небес, а Латвию, как и обе другие страны Балтии, в мире начали называть "балтийскими тиграми". Да, и наш лат! Он, само собой, был "жестким" и стабильным.
Однако в небеса взлетела и инфляция — в 2007 году она достигла двузначного показателя. А лат, честь по чести, продолжал быть "жестким" и стабильным. Правда, в третьей статье закона "О Банке Латвии" черным по белому написано, что главная цель деятельности Банка Латвии — сохранение стабильности цен в стране. Но мы же знаем, как у нас законы соблюдаются.
Справедливости ради нужно добавить, что в марте 2007 года был разработан план борьбы с инфляцией, от которого банкиры пришли в восхищение. К сожалению, было уже поздно. Урок на будущее: с инфляцией не нужно бороться, ее нужно не допускать. Латвийские экономисты задолго до вступления в ЕС и привязки лата к евро предупреждали об инфляции и других макро- и микроэкономических рисках, которые уже были заметны в экономике.
Так и произошло. Финансовый пузырь, а с ним и имидж "балтийских тигров", лопнул, и Латвия удивила мир невероятным падением ВВП: на треть. Уровень безработицы с учетом массовой эмиграции достиг 20%. А лат, если вы помните, остался "твердым" и стабильным, как скала. Может, подобную макроэкономическую политику следует назвать параличом?
Между прочим, центральные банки в мире, помимо борьбы с инфляцией, все чаще начинают считать одной из своих главных задач борьбу с безработицей, которая ранее считалась задачей исполнительной власти. Это понятно: какой толк от низкой инфляции и, тем более, дефляции, если высокий уровень безработицы почти всегда означает длительную экономическую депрессию? Не нужно быть магистром экономики или финансов, чтобы возник вопрос: что же в стране должно быть стабильным? Ну, по крайней мере, относительно, поскольку — будем корректны — глобальный финансовый кризис это не шутки. Но хорошо известно, что разные страны пережили кризис по-разному. Некоторые, например, Польша, с управляемым курсом валюты (злотого) его даже и не почувствовали.
Один из главных выводов после кризиса, о котором не говорится широко из-за благоговения перед загадочной макроэкономикой, заключается в том, что политика фиксированного валютного курса имеет свои пределы. Стабильная валюта может быть гарантом стабильности экономики, если внутренние экономические процессы и внешняя среда тоже более-менее стабильны. В таком случае фиксированный курс выравнивает случайные, кратковременные спекулятивные или рыночные колебания, обеспечивая бизнес-среде чувство безопасности. Поэтому изначально такая валютная политика Латвии была совершенно правильной. Но при резкой смене экономических циклов и финансовой турбулентности возникают фазы, когда фиксированный курс не обеспечивает стабильность экономики, а, наоборот, может вызвать катастрофу, как это было в Латвии в 2008-2009 году. Мудрые капитаны с приближением цунами не спасаются в порту, а поднимают якорь и уходят дальше в открытый океан. Так намного безопаснее.
Сейчас в еврозоне продолжаются, в основном, негативные тенденции. Экономика находится в прогрессирующей рецессии. Темпы ее роста продолжают снижаться даже в "здоровых" странах — Германии, Австрии, Нидерландах, не говоря же о Португалии, Испании и Италии.
Трудно рассчитывать, что проблемы еврозоны решатся сами по себе. Очевидно, на это не надеялись и страны еврозоны, так как весной 2012 года был опубликован план "четырех блоков" президента Евросовета Хермана Ван Ромпея, предусматривающий создание банковского, фискального, экономического и политического союза. Даже прозвучали фразы о чем-то вроде Европейской федерации (Соединенных Штатов Европы).
Но уже через несколько месяцев стало ясно, что шансы на продвижение есть только у "банковского союза". Остальные три "блока" в выступлениях руководителей еврозоны и еврократов становились все более неясными и расплывчатыми, пока не исчезли вовсе. Из этого следует, что у еврозоны нет никакого реального стратегического плана (road map) долгосрочного развития, если не считать отдельных мер вроде договора о фискальной дисциплине, который вступил в силу с начала года. Эта неопределенность все больше беспокоит страны ЕС. Например, Великобритания потребовала для себя исключительных прав (не говоря уже о присоединении к еврозоне). По словам Ван Ромпея это грозит распадом ЕС. Италия после заявления Берлускони о возвращении в политику становится малопрогнозируемой. Даже Меркель в новогодней речи предупредила, что долговой кризис в еврозоне далеко не преодолен, и для Германии новый год будет тяжелее предыдущего.
Из этого следует новый вывод: корабль еврозоны, несмотря на определенную стабилизацию в последние месяцы, по-прежнему идет ко дну (давайте называть вещи своими именами). Это, пожалуй, не совсем катастрофа, но уж точно нестабильность. А нестабильные экономические системы не существуют долго. Они либо быстро стабилизируются, либо распадаются, занимая более низкий уровень экономической организации с меньшими затратами. Если это случится, это будет означать полный или частичный крах еврозоны. Он может быть вызвал разными причинам или совпадениями, и не обязательно только экономическими. Крах может произойти очень спонтанно, возможно, за несколько месяцев. Именно в этом контексте Латвия должна оценивать риски перехода на евро.
Если нам в Латвии повезло сидеть со своим латом в собственной лодке, то не будет ли разумнее держать штурвал в собственных руках, чтобы при необходимости его использовать? Хотя бы до тех пор, пока команда "большого корабля" сможет преодолеть неизвестность и нерешительность и заделать большие дыры в корпусе.
Совершенно однозначно, если у страны есть своя национальная валюта, она должна иметь также ответственную и адекватную монетарную политику. Не стоит превращать теоретические правила в догмы. Надо использовать все доступные инструменты экономической политики — фискальную и монетарную политику. Надо проводить структурные реформы, предотвращая или смягчая трагическое положение, при котором тысячи семей должны уехать их страны, чтобы спастись от бедности, а тысячи — привыкнуть к жизни на пособия и суповым кухням.
Возникает вопрос — что делать, если гребцы в нашей лодке слабоваты, а у штурманов нет ни точной карты, ни компаса? Надо сказать, что эта ситуация, мягко говоря, смущает… Как в старых сказках — налево пойдешь, направо пойдешь…
Отсюда третий и последний вывод. Если Латвия не может или не хочет проводить самостоятельную монетарную политику, создать дееспособный центробанк, то, с этой точки зрения, нет большой разницы — сохранить лат (тесно привязанный к евро, то есть "твердый" и "стабильный") или перейти на евро как можно скорее. Непрофессиональная монетарная политика, например, бездарное использование управляемого валютного коридора, может нанести еще больший ущерб, чем упрямый фиксированный курс, когда всем ясно, что мы тонем.
Именно это правительство и Банк Латвии должны четко сказать обществу вместо того, чтобы рассказывать только о процентных ставках, пользе для туристов, заговоре вражеских стран и прочем. Хотя это не полная чушь, такие аргументы все же не дотягивают до уровня стратегических факторов, реально влияющих на экономику. Ясно, что для чести политического мундира такое признание было бы неудобным. Но оно исключило бы необходимость в бессмысленных дискуссиях "за" и "против" евро, в которых вообще не говорится о реальных проблемах.
Если отложить переход на евро, будет ли это излишней осторожностью? Есть старый, проверенный принцип менеджмента — принимая решение, рассматривать альтернативу — не принимать решение вовсе или его отложить, если нет ясности по преимуществам других альтернатив. По-моему, в данном случае другая альтернатива (введение евро), по крайней мере, в ближайшее время связана с неопределенностью и рисками как в еврозоне, так и в ЕС. Здесь речь не идет о полном отрицании евро, как пытаются утверждать некоторые СМИ. Но было бы мудрее отложить вступление и вернуться к нему, когда внешняя ситуация в еврозоне и ЕС будет более определенной и предсказуемой.
Перевод DELFI. Оригинал здесь
