При обсуждении названия закона Национальное объединение подало поправку, предусматривающую, что нужно использовать принятое в латышском языке слово eiro, а не спущенное сверху из Брюсселя слово euro (латышскую версию хотя бы написать в скобках, после официального названия закона). В ходе обсуждения депутатам было указано на то, что у них нет прав решать, как должно быть написано в законе название валюты. Поскольку Латвии ясно указано — европейская бюрократия лучше знает, как правильно писать по-латышски название валюты, и как она скажет, так мы и должны будем сделать.
В результате единственными, кто решился поддержать предложение Национального объединения, оказались депутаты "Центра согласия"! Такая своеобразная метаморфоза, произошедшая, когда от разговоров о языке пришлось перейти к реальным делам.
Еще более интересные детали вскрылись в ходе дискуссии о предложениях, касающихся права Латвии принимать решение о введении „euro" в своем экономическом пространстве. Предложения целого ряда депутатов предусматривали установление дополнительных условий для начала процедуры введения евро, связанных с достижением определенного уровня благосостояния общества и конкурентоспособности государства. Так же поправки подразумевали, что перед началом процесса следует как минимум заручиться поддержкой если не народа, то избранного народом Сейма - в качестве компромисса в области соблюдения права народа на самоопределение (если уже референдум вызывает такие опасения), в целях устранения рисков начала процедуры введения евро, связанных с краткосрочными интересов узкой группы лиц. Ответ энтузиастов введения „euro" был таким, что пришлось еще раз переспросить, чтобы поверить тому, что они говорят о возможных последствиях, которые, кажется, еще сами до конца не осознают — у Латвии вообще нет никаких прав принимать решения по этому процессу и каким-либо образом влиять на свое вступление или невступление в еврозону! Как Европейский совет решит, так Латвии нужно будет делать. Но ведь такие заявления могут вызвать в обществе прямо противоположный шоковой эффект, о чем стоит задуматься тем, кто позабыл о праве народа на самоопределение.
Симптоматично, что все больше людей обращаются во фракцию "Центра согласия" с призывом организовать референдум по евро, и большая часть из этих людей — избиратели латышской национальности, многие из них признаются в том, что разочаровались в той политической силе, за которую голосовали, поскольку она не оправдала их надежды.
Такая позиция энтузиастов введения евро — позиция полных импотентов — удобна, поскольку позволяет избежать дискуссии о сути поданных депутатами поправок. О том, насколько значима конкурентоспособность для государства, присоединяющегося к еврозоне, о механизмах, которые обеспечивают защиту интересов общества в случае, если вместо обещанного рая с нами произойдет то же, что мы сейчас можем наблюдать в других странах еврозоны. В тех странах, которые, как сейчас собирается и Латвия, ввели европейскую валюту, по-настоящему не подготовившись к этому шагу. Эти страны так же, как и сейчас Латвия, не могли похвастаться достаточным уровнем конкурентоспособности, на что явно указывал негативный баланс внешней торговли. Именно это, а не безответственная бюджетная политика, было общей характеристикой втянутых в круговорот кризиса стран Южной Европы (обвинить в безответственной политике можно разве что Грецию). На самом деле несбалансированные расхода бюджета были лишь следствием неконкурентоспособности. Это наглядно можно увидеть на примере Испании, у которой бюджет был сформирован даже с более высоким профицитом, чем в Германии, однако такой фискальный подход при сохранении негативного баланса внешней торговли не спас от обвала экономики. У Латвии этот баланс также выраженно негативный — и хотя растет экспорт, одновременно растет и импорт, моментами куда стремительнее, чем наш экспорт. Согласно данным Eirostat, импорт превосходит экспорт почти на 30%! Это драматический показатель. Поскольку именно этот параметр наглядно показывает — или государство живет в долг или способно заработать за счет своего производства. Но это энтузиастам введения „euro" вообще не представляется важным.
Для долгосрочного развития страны решающее значение имеет то, сколько государство вкладывает в развитие и научно-исследовательскую деятельность (так называемый R&D), поскольку именно от того, насколько инновационным способно стать наше народное хозяйство зависит, каким будет наше будущее и уровень благосостояния общества. К сожалению, в этой сфере ситуация в Латвии также драматическая. В среднем в еврозоне расходы на R&D составляют более 2% от ВВП, а в странах, которые успешно развиваются и успешно используют преимущества еврозоны, в таких, например, как Финляндия — более 3% от ВВП. Латвия же тратит на эти цели ничтожные 0,6% от ВВП, а в Плане национального развития содержится обещание — в далеком 2020 году выйти на показатель в 1,5% от ВВП (в Эстонии уже сейчас 2% от ВВП). Это, безусловно, худший показатель в еврозоне, со всеми вытекающими из этого последствиями. Но и это энтузиастам введения „euro" не кажется важным.
Латвия, продолжая свою "историю успеха", которая опирается просто на эффективное использование своих ресурсов (чаще — просто на урезание затрат), все глубже загоняет себя в ловушку нищеты, на что осторожно начинают указывать уже даже "фаны" этой самой латвийской истории успеха в Европе. Этот внешний краткосрочный блеск, красивые фискальные и макроэкономические параметры достигнуты за счет перспективы долгосрочного развития — урезания необходимого финансирования инфраструктуры, науки, человеческих ресурсов. И это серьезная проблема, которую вступление в еврозону только усугубит, поскольку замена лата евро будет не просто сменой валюты, о чем так долго идут дискуссии в обществе. Смена валюты приведет к тому, что Латвии придется вводить все те регулирующие акты и требования, которые разрабатываются сейчас для стран еврозоны. Эти акты и требования предусматривают, что стране придется делегировать свой суверенитет не только в монетарной области, но и в сфере фискальной политики (налоги) и сфере своего экономического развития — о чем обществу не сообщают. Возможно потому, что ни у одного торопливого энтузиаста введения „euro" нет настоящего понимания того, как в таких рамках Латвия сможет реализовывать свои интересы. Нет и представления о том, как Латвии не быть съеденной странами-конкурентами внутри еврозоны. Ведь Латвия уже не смогла избежать этой участи, вступив в Европейский Союз, ведь мы тогда, к примеру, послушно открыли свой продовольственный рынок, но так и не сумели добиться равных условий поддержки сельского хозяйства.
Было бы наивно предполагать, что, продолжая добросовестно реализовывать свой подход послушного импотента, Латвия сейчас сможет как-то иначе отстаивать свои интересы, вводя евро. Ведь сейчас в еврозоне наблюдается кризис и каждый борется сам за себя, обещанные монетарные блага — это лишь видимая часть айсберга, этакая наживка.
Также было бы интересно узнать: почему государство может позволить тратить миллионы на пропаганду „euro", а предусмотреть возможность компенсации малообеспеченной части общества убытков, которые вызовет введение европейской валюты — нет? Ведь общая сумма компенсации убытков была бы меньше суммы, выделяемой на пропаганду „euro", а немалая часть общества бы в этом случае скорее поддержала евро. Но почему-то энтузиастам введения евро такой подход кажется неприемлемым…
Странно! Или это означает, что на самом деле ожидаемая инфляция после перехода на европейскую валюту будет значительно больше, нежели это обещают сейчас обществу, и поэтому государство не может себе позволить поддержку малообеспеченных?
Или именно по этой причине было отклонено предложение, что процесс введения „euro" должен быть не только эффективным, но и осуществляться в интересах общества?..
