"Кенгарагс и Болдераю власти даже не видят". Эксперты: почему люди не удовлетворены качеством жизни в Риге?  (20)

Политика меняет жизнь каждого из нас, но можем ли мы изменить политику? В подкасте Дануты Дембовской "Стакан наполовину" речь пойдет о пессимистических или оптимистических сценариях для страны, механизмах и закулисных секретах политики в Латвии.

Послушать 5-й подкаст "Стакан наполовину" можно здесь.

Рига отстает от Вильнюса и Таллина по многим позициям — зарплатам, темпам развития, числу крупных предприятий. Столица Латвии утратила или вот-вот утратит (в зависимости от того, считать ли поселения-сателлиты) статус самого большого города стран Балтии, уступив столице Литвы. Центральные витрины Риги или пустуют, или там обосновались секонд-хенды с алкоаутлетами. Зажиточные рижане перебираются из исторического центра в зеленые пригороды. "Транспортная революция" так и не случилась, наоборот, после пандемии люди все чаще выбирают частный транспорт…

За годы независимости намотался внушительный клубок столичных проблем — экономических, социальных и демографических. Воедино их собирает политика — власти должны принимать решения и создавать условия для развития города.

Экономист Олег Красноперов еще год назад подсчитал, что Рига отстает от Вильнюса и Таллина примерно на 15 лет. Как так получилось и что делать?

"Это не один какой-то фактор или событие, после которого мы стали отставать — нет, — объясняет Красноперов. — Средний темп развития экономики Риги — пять-шесть процентов в год. Неплохо? Но средний темп роста Вильнюса — семь процентов. Отличие в один-два процентных пункта вроде невелико, но за последних 20 лет накопилось". По мнению Красноперова, Ригу трудно отделить от всей Латвии и назвать ее особые факторы отставания. "Литва вся развивается быстрее Латвии, в том числе литовские регионы — быстрее латвийских регионов, а Вильнюс — быстрее Риги".

Красноперов призывает не идеализировать столицу Литвы: "На картинке там все красивее выглядит, но и там есть на редкость обшарпанные районы. Как в любом городе Европы".

За 30 лет население Риге сократилось на треть. Рождаемость падает по всей стране. Где брать людей, да и нужны ли они? Как город будет содержать рассчитанную на большее миллион инфраструктуру?

"Если сравнить три главных города Балтии, то в Риге — самая низкая рождаемость и самая высокая смертность. Это единственная балтийская столица, где смертность превышает рождаемость, — отмечает Красноперов. — У нас больше людей уезжают из города, чем приезжают. Почему? Все просто — люди не удовлетворены жизнью в Риге".

Красноперов обращает внимание на возрастную структуру рижан. "В Вильнюсе живет много молодых людей. В Риге — больше пенсионеров, а значительная часть молодежи уезжает в окрестности столицы. Неудовлетворенность видна из соцопросов: рижане говорят, что в городе сложно жить с детьми. В Вильнюсе, наоборот, очень много людей считают, что в столице хорошо жить с детьми".

По наблюдению Полещук, Вильнюс гораздо более дружелюблен для семей с детьми. "И не только по числу детских площадок. Даже элементарно по качеству тротуара, доступности среды и всевозможных развлечений. В итоге туда приезжают семьи молодых айтишников — это уменьшает средний возраст. По статистике половина жителей Вильнюса — младше 40 лет, а в Риге — 44 процента".

Александра Полещук отмечает, что в свое время демографию Эстонии хорошо поднял эффект реэмиграции, а сейчас каждый второй эмигрант из Литвы обдумывает возможность вернуться. "Подозреваю, что латвийские эмигранты не так радужно смотрят в сторону родины… А вот в грамотной контролируемой иммиграции я вижу перспективу. В первую очередь, за счет экспорта высшего образования, но для этого вузы должны быть конкурентоспособны на мировом уровне. И тогда есть надежда, что иностранные студенты захотят здесь остаться работать, обзаведутся семьями и будут платить налоги. Скажем, наше медицинское образование ценится, и оно дешевле Англии или Берлина — это можно развивать".

По данным ЦСУ в 2023 году в Риге официально проживало 609 тысяч человек: 47% — латыши, 34% — русские, 19% — другие национальности.

"Мы нисколько не спорим о том, что у нас в стране — единственный государственный язык, но о том, что какие-то услуги, а тем более в сфере образования, должны быть доступны и на других языках (не обязательно только на русском) — это must (обязательно), — считает Полещук. — Например, нет гарантии что-то, если ты придешь в любое учреждение самоуправления, то легко получишь обслуживание на английском языке. А сайты многих компаний и предприятий — только на латышском. Они не дублированы или дублируются минимально… Это очень чувствительная тема, но развитие города без людей невозможно".

По мнению Полещук, в механизме выталкивания срабатывают два фактора — сложные процедуры оформления документов и язык образования — очень мало альтернативы латышскому языку. В Литве и Эстонии эти возможности гораздо шире.

Рига развивается фрагментарно. Есть район "Новая Тейка" — новостройки для благополучных и обеспеченных айтишников. Есть районы старой советской застройки, где живет 70% рижан — они все больше маргинализируются. Старая Рига более-менее активна в туристический сезон, а в остальное время — полупустая…

"Власти не задаются вопросами социального неравенства в городе и развитием более равномерной инфраструктуры, — считает Александра Полещук. — Например, по статистике за 2021 год, жители Сканстес в среднем зарабатывают втрое больше, чем жители Болдераи. Когда у людей появляются деньги, они пытаются вырваться из советского жилфона и приобрести недвижимость на Тейке, Сканстес или в Марупе".

"По-хорошему надо воспринимать рижан как разные группы с разными запросами. Например, каждый четвертый рижанин — женщина 50+, каждый пятый рижанин — 60+, — рассуждает Полещук. — У наких рижанок — не совсем взрослые дети и престарелые родители. Им надо много перемещаться по городу в любую погоду. Нужна доступность медицинских и образовательных учреждений. А у нас, если в центре, Агенскалнсе и Тейке нет проблем с доступностью аптек, магазинов и прочего, то в Болдерае и Румбуле — есть".

Отдельная грустная история — реновация старого жилья. Люди не могут собраться вместе, чтобы договориться. Советский жилфонд приходит в негодность и даже становится опасным. Что с этим делать? Полещук предлагает обратить внимание на опыт Таллина. "Там создавались сообщества жильцов, которые нанимали юристов и бухгалтеров. А город выступает в виде посредника, который берет на себя гарантии банкам и людей с самыми низкими доходами, например, перенимая квартиру в свою собственность, но позволяя собственнику дожить".

После пандемии в туристический сезон Старая Рига ожила, но вне сезона — пусто. Нет даже центральной улицы с бутиками. Вузы перебираются за реку. Какая функция будет у исторического центра? Как вернуть туда жизнь?

"Опросы показывают, что молодые люди готовы жить в центре, но не могут найти соответствующее жилье — жилфонд либо очень старый, либо очень дорогой, — считает Полещук. — Скажем, семья с ребенком не может поднять коляску на четвертый этаж, потому что лифта нет или не работает. У властей не получается наладить диалог с владельцами собственностями о необходимости реновации. Моя боль — чудесные улицы, которые идут за Чака в сторону железной дороги — там происходит явная деградация, а когда-то это были очень доходные дома".

Исследования показывают, что полностью завязывать благополучие исторического центра на туристов могут лишь немногие города мира. "Рига в это число не входит, — говорит Полещук. — Тут туристов надо воспринимать как некий дополнительный плюс. Инфраструктура быть должна, но развитие надо строить на местных жителях".

"Если хоть в одном районе развитие есть и туда вкладывают инвестиции — это уже хорошо, — считает Красноперов. — Такой район и даже один дом потянет за собой другой… Мы обсуждаем, что Тихий центр реновирован, а Московский район — нет, хотя потенциал есть. Но в 90-е и Тихий центр был в развалинах. Так что все впереди".

По мнению экономиста, в Риге перспективны все виды бизнеса, кроме промышленности и сельского хозяйства. Важно, чтобы окружающая среда была благоприятной для жизни и чтобы строить было легко. "У нас в центре стоят архитектурные памятники — их фасады защищены законом. Сносить нельзя, изменять нельзя, прописано все, вплоть до краски окон… Это все сложно и дорого. Но спрос есть".

Еще одно слабое звено столицы — рижане платят за общественный транспорт и инфраструктуру, которыми пользуются не только они. При этом главные налогоплательщики потихоньку перебираются жить за пределы столицы, а в городе остаются менее благополучные жители, многие из которых сами нуждаются в помощи.

"Объединить Ригу и самоуправления вокруг — возможно. Вопрос, кто станет главным. Все будут искать аргументы, выгодные ему, — рассуждает Красноперов. -Окрестности Риги — это Видземе, а именно от этого региона традиционно выдвигаются ведущие политики Латвии. Может, поэтому Рига и не объединяется с окрестностями? Можно экономические аргументы приводить, как выгодно жить вместе, а на политическом уровне они не захотят объединяться и все тут!"

Во всем мире развитие и конкуренция происходят не на уровне отдельного города, а на уровне митрополии, настаивает Полещук. "Тенденция, когда люди из центра переезжают в окрестности — повсеместна. Пандемия это усилила. В крупных европейских городах в самом центре чаще живут мигранты, молодежь и госучреждения, а местные люди с достатком предпочитают свой дом в местечке потише. Вопрос в том, можно ли наладить взаимодействие между центральным ядром, поставляющим услуги, и сателлитами".

По мнению Полещук, у Риги связь с предместьями слабая. "Зачастую это и вопрос транспорта. Я обнаружила, что многие жители Иманты и Золитуде, несмотря на близость к морю, не могут летом съездить в Юрмалу: электричка недоступна для пожилых людей и мам с коляской, о прямых автобусах самоуправления не могут договориться".

Рига считается самым богатым городом с бюджетом в миллиард, но по иронии судьбы, сливки с этого снимают окрестные самоуправления — они получают 80% подоходного налога жителей и налог на недвижимость. Заинтересованности в своей предпринимательской активности это не создает. Их интерес — заполучить состоятельных жителей с хорошим доходом.

Полещук тоже видит выход в тесном взаимодействии столицы и сателлитов. "Для международных инвесторов Рига — мала. Метрополия — более конкурентоспособный объект вложений. Но нужны общие правила. Хотелось бы, чтобы самоуправления стали более самостоятельными игроками в целом. Например, в вопросах организации образования, использования языков, налоговых льгот…" — считает Полещук.

Процесс развития общественного транспорта и велодвижения идет очень медленно. Рижский транспорт до сих пор не создает чувства безопасности и комфорта, а также того, что на нем не опоздаешь. В итоге люди предпочитают частный транспорт.

"По многим маршрутам автобусы курсируют раз в час-два, а по выходным и не ходят вовсе. Чтобы вопрос выбора не возникал, транспорт должен ходить каждых пять-семь минут, — считает Полещук. — Иначе, если ты работающий человек с семьей и детьми, ты не можешь себе позволить добираться из микрорайона до центра на автобусе. Проблемно и качество транспорта — там холодно или жарко, много асоциальных элементов. Крытых остановок мало, а у нас погода с дождем и градом, а расположение их не всегда удачно. В итоге транспорт непривлекателен… К тому же у нас радиальная структура города — перемещение из микрорайона в центр создает пробки. Надо налаживать сообщение и между микрорайонами".

Полещук поддерживает идею бесплатных проездов для детей и пенсионеров — у них низкие доходы. Красноперов считает, что бесплатного ничего не бывает: кто-то все равно платит. "До бесплатного проезда для всех мы еще не доросли, — считает экономист. — Многие не захотят в такой транспорт заходить — это небезопасно".

Почти 10 лет у власти Риги было "Согласие" во главе с Нилом Ушаковым. Ему на смену пришла "коалиция перемен", которая объявила транспортную революцию, но на сегодня город снова в пробках. Последние рейтинги показывают, что явных фаворитов — кандидатов во власть столицы — сейчас нет. Как поведут себя партии на выборах через полтора года?

"Думаю, национальные партии будут по-прежнему пугать "красной угрозой" и возвращением Ушакова. А Ушаков, наоборот, будет обещать возвращение к социальному управлению городом, — говорит Полещук. — Мне бы хотелось, чтобы звучали какие-то более долгосрочные программы, например, как город будет сопротивляться изменениям климата… В нашем случае это наводнения, ветра, ливни, град… Боюсь, эти вопросы звучать не будут — такие действия не дают быстрого эффекта. Еще одна проблема — отсутствие преемственности — пусть партии меняются, сдвигаются приоритеты, но общая стратегия выполняется".

"Я жду от политиков всяких краткосрочных дешевых обещаний, что сейчас будет бесплатной общественной транспорт или питание в школах, а также дадим еще субсидии этим и тем. Но это лишь перекладывание денег из одного кармана в другой…" — рассуждает Красноперов. Он не ждет, что партии предложат так необходимые структурные реформы образования, здравоохранения, экологии, социальной защиты, ведь их результаты видны лет через 20, за которые выборы пройдут уже несколько раз. Борьбы идет за рейтинг сейчас.

Должны ли быть муниципальные референдумы? "Я — за, — говорит Полещук. — Чем ближе контакт между властью и жителями, тем лучше. Конечно, это будут возможности и для популистов, которые начнут поднимать странные вопросы из серии, что делать с бездомными кошками, но если этот канал связи будет открыт, уже хорошо. Можно ограничить темы. Например, что предложения референдумов не требуют крупных изменений бюджета или не меняют глобально этническую и миграционную политику. Есть ведь много хозяйственных вопросов, которые тоже можно решать".

Эксперты согласились пофантазировать, какие предложения внесли бы они, если бы им предложили возглавить Ригу.

Три дела мэра Олега Красноперова:

Три дела мэра Александры Полещук: